Книги, рекомендуемые феминистками

Об «Имуществе», первом графическом романе израильской художницы Руту Модан [מודן רותו], наше сообщество уже писало: https://fem-books.livejournal.com/2208776.html. А недавно вышла новая книга под названием «Туннели» [מנהרות]. Сейчас этот инженерный термин то и дело звучит в тревожных новостях из Израиля, но туннели Руту Модан относительно мирные и располагаются не в секторе Газа, а на Западном берегу реки Иордан. В них разворачиваются поиски... а поиски чего? Одним словом даже не назовёшь. Для кого-то это научная ценность, древнейшее произведение искусства с трагической истории. Для кого-то главнейшая национальная святыня. А для кого-то вместилище сверхъестественного, оболочка чуда, явленного Небом на земле...

Сделайте ковчег из дерева ситтим: длина ему два локтя с половиною, и ширина ему полтора локтя, и высота ему полтора локтя; и обложи его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг его золотой венец [витый]; и вылей для него четыре кольца золотых и утверди на четырёх нижних углах его: два кольца на одной стороне его, два кольца на другой стороне его. [Книга Исхода]

В погоне за Ковчегом Завета Нили Броши, мать-одиночка из США, и её брат, практически злой близнец, только не близнец, встретятся с самыми разными людьми, ведомыми корыстью, боязнью, религиозным фанатизмом, дремучей... скажем так, наивностью. Их бросает от высокой ветхозаветной трагедии к чистейшей комедии абсурда. Но всех персонажей объединяет одно: они категорически невыносимы. Одержимые поиском истины или, скорее, своей несокрушимой правотой в этом поиске, И получается по слову мудрого Феликса Кривина, родившегося в Мариуполе, работавшего в Киеве и в Ужгороде, а умершего в Беэр-Шеве: Каждый на свою стенку лезет, а истина лежит между тем внизу, у всех под ногами. Может быть, самый положительный герой — комичный сынок Нили по имени Доктор (вот же ж, ему даже не придётся прикладывать усилия, чтобы стать доктором, он и так Доктор, по паспорту!) При любом удобном случае парнишка достаёт смартфон и углубляется в любимую игру. А священный ковчег и прочие контрабандно-шипонские происки ему, к великой досаде матери, до лампочки.

Кому-то «Туннели» напоминают «Приключения Тинтина», кому-то «Индиану Джонса», если можно себе представить Индиану Джонса-феминистку... Для кого-то наверняка это будет история о довоенной поре. И, думается, не случайно, что дряхлого отца Нили, полубезумца-полупророка, изрисовавшего сотню блокнотов палеолитическими Венерами, зовут Израиль.


( Collapse )
Закончу той же фразой, что и прошлый отзыв: Да здравствует издательство «Бумкнига», низкий поклон переводчице Е. Байбиковой, и хочется больше и больше таких глубоких, умных работ женского авторства. И вот ещё: горели склады Вайлдберриз под Петербургом, в посёлке Шушары, так там сгорело более двухсот книг «Бумкниги». И директор издательства, Д. Яковлев, составил перечень лидеров горения. В нём «Туннели» на пятом месте.

- О, бонжур, мон шер! Коман са ва?
- Сова, сова...

Наконец-таки одолела психоаналитический триллер труд канадской юнгианской психотерапевтессы. Что имею сказать: стиль восхитительный, информации море, но какие всё-таки эти юнгианцы невероятные путаники! И юнгианки тоже. Только настроишься на определённую волну, только усвоишь начало мысли, как Вудман садится на одного из любимых коньков. Либо про искупление грехов, либо про то, почему нельзя путать сексуальность с женственностью. Оно конечно, сексуальность сама по себе, а женственность сама по себе, но работа 1998 года. Как мы успели далеко уйти! Концепция двух видов ожирения - первичное отроду и не доставляет особых проблем со здоровьем, а вторичное - от объедения. Зато девушке с первичным ожирением, то есть с детства пухлой "тучное тело делает переход к фемининной зрелости практически невозможным", а "нормальная девушка", которая в будущем растолстеет и заболеет, "гордится своим телом, наслаждается общением с мужчинами". Ну. я не зна-а-аю. Мне просто интересно, как в представлении Вудман выглядит зрелое женское тело. Не анорексичка на подиуме, а вот зрелое женское тело. Груди, бёдра, живот и тому подобный ужас модельера. Собственно тезис "полнота защищает от мужчин" представляется более чем спорным. Женщины самых что ни на есть рубенсовских пропорций сплошь и рядом ведут насыщенную сексуальную жизнь, в то время как не у каждой стройной особы эта жизнь вообще наличествует. Что же касается гордости своим телом, - назовите мне такую обитель, где ещё сохранились девушки, гордящиеся своим телом... Полная женщина видит в зеркале страшную сову, у которой нету талии - утверждает терапевтесса. Но есть ли те, кто от юности до старости видели именно себя? Вот некоторые личностные проблемы, по утверждению Вудман характерные для полных женщин:

1. Склонна проживать жизнь в понятиях потребностей и реакций других людей.

2. Убеждена, что сама по себе ничего не стоит, поэтому сверхчувствительна к отвержению.

3. Во взрослом возрасте все еще зависима от матери или отца, в то же время идет наперекор им.

4. Жизнь — отчаянный поиск своей собственной идентичности, физической и психической. Хочет чувствовать, что контроль над ее собственным телом и ее собственной жизнью находится в ее собственных руках. Без этого развивается растущее чувство отчаяния.

Во всём виноваты, как всегда, матери, находящиеся не в контакте со своей женственностью, не сумевшие передать дочерям радость от того, что являются женщинами. Так чтобы что-нибудь передать, надо это что-нибудь иметь. А когда из каждого утюга несётся "женщины не люди", а на стене начертано "толстые не нужны", радоваться и погодишь невольно. К счастью, мало-помалу Вудман выруливает к мысли, что логично не африканца белить, а расиста штрафовать... То есть, соответственно, не женщин от полноты спасать, чтобы они решили социальные проблемы, а социальные проблемы решать, чтобы сколько человек ни весил, а жить ему - или ей - было можно. Из вопросов для самопроверки:

1. Каковы мои сознательные и бессознательные чувства по отношению к толстой женщине?

2. Могу ли я уважать эту женщину как личность и слушать, что она говорит, без предубеждения?

6. Могу ли я представить, как это — жить в теле, которое я не переживаю как свое собственное?

Наверное -- да. Могу.

Руту Модан [רותו מודן] происходит из династии врачей: мать, профессор Михаэла Модан, специализируется в области диабетологии, отец, профессор Барух Модан, знаменитый онколог, занимал высокий пост в израильском министерстве здравоохранения. В семье было три дочери: старшая пошла по родительским стопам, посвятив себя педиатрии, младшая стала известной актрисой и певицей. А Руту, средняя дочь, поступила в академию искусств «Бецалель» и закончила её с отличием. В сотрудничестве с иллюстратором Йирми Пинкусом (он теперь в «Бецалеле» кафедрой заведует) она выпускала израильское издание американского сатирического журнала Mad, впоследствии же вместе с тем же Пинкусом основала авторскую группу комиксистов Actus Tragicus.



И в составе группы, и индивидуально Руту Модан получила немало наград и почётных званий. Её первый полнометражный графический роман «Выходное отверстие раны» [קרוב רחוק], посвящённый поиску человека, пропавшего после теракта, например, получил Премию Айснера за лучший новый комикс. В том же 2007 году рисованные истории Модан о семье, детях и семейных дрязгах систематически выпускались на сайте New York Times в английском переводе. Важной героиней этих забавных эпизодов, собранных позднее в книгу «Смешанные эмоции» [Mixed Emotions], была бабушка художницы с отцовской стороны, женщина невероятной силы характера и невыносимой, как зубная боль при пульпите, мудрости. Прошлое у неё, как и у многих израильских бабушек, было тяжёлое -- Польша, немецкая оккупация, бегство в Палестину.

Семь лет спустя бабушка вернулась в образе почтенной израильской матроны по имени Регина Сегал. Эта много повидавшая, решительная пожилая женщина, похоронив любимого сына (Барух Модан умер в 2011 году) пускается в далёкое путешествие на родину, в Варшаву. Её цель — вернуть жильё и имущество, утраченные после эвакуации. Власти обещали реституцию? Мика, едем! Впрочем, в продолжение поездки внучка Мика, тоже личность непростая, ершистая, понимает, что не в варшавской квартире тут дело...

Книга потрясающая. Модан не боится быть сентиментальной, едкой, драматичной, лапидарной, позволяет и себе, и читательницам испытывать какие угодно эмоции, но шаг за шагом подводит к возвышенному финалу, которого ждёшь и которому всё равно не веришь. Бабушка, конечно, звезда. Вот характер! Читала, всё свою бабушку вспоминала. Она, кстати, тоже в последние годы говорила: вот бы по родным улицам хоть пройтись. Я, наивная, стала организовывать поездку, а бабушка сказала:
— Оля, не надо. Я чувствую, что если туда попаду, то сразу умру.
Так и не увидела она своего дома на Большой Зелениной.

— Так должно быть по справедливости.
— Какая справедливость? Квартира — справедливость? Справедливость — это только если здесь все сейчас возьмут и оживут.

( Collapse )


«Имущество» — первое произведение Руту Модан на русском языке. Да здравствует издательство «Бумкнига», мой поклон переводчице Е. Байбиковой, и хочется больше и больше таких глубоких, умных работ женского авторства.

Вновь самопост.
Книжка про моду и стиль для четырехлетней дочери.

Дочь откуда-то принесла словечки "стильно" и "модно" и сочла их основным критерием хорошей одежды. Я попробовала объяснить ей, что это не синонимы, но в итоге съехала в фемповестку и подростковый бунт, отнюдь не актуальные в ее возрасте. Надо было сделать иначе, по-другому выстроить книжку, но как?

Привет всем! Я поискала, но не нашла, было ли обсуждение этой вот книги в сообществе. У меня стойкое ощущение, что я записала это название именно из-за поста здесь, но... может, я ошибаюсь? В общем, мне интересно, читала ли кто-то ещё эту книгу, что думает и как оценивает. Особенно интересует оригинальный текст по причинам, которые понятны из моих читательских впечатлений.


Книга-разочарование. Интересная и сложная тема - вторая мировая война, оккупация, Сопротивление. Женская дружба и верность, поддержка и сестринская любовь в самые тяжелые моменты истории...

Читать невозможно.
Моя бабушка, которая эту книгу, по её словам, домучивала, как могла, высказала предположение, что книге очень не повезло с переводом. Я готова согласиться, потому что в целом, с большого расстояния, история рассказана неплохо - ритм, драматургия, характеры, коллизии...
А на масштабе страницы - тоска.
"Она быстро взяла себя в руки, не спуская глаз с узора на ковре". Вообразили?
"Наконец, случилось нечто, расшевелившее зарождающуюся дружбу". Нечто потыкало палочкой.
"Клер и Мирей всегда держали дверь закрытой, потому что внутреннее убранство комнаты вызывало слишком много воспоминаний".

И так всюду. И это ещё не самое печальное, куда хуже очень длинные сложноподчинённые предложения, в которых кто на ком стоял и за кого держался понятно только очень по контексту, а иногда и совсем не.
Местами текст начинает было выравниваться, делаться живее и гибче, а потом снова какое-нибудь "его руки, лежащие по бокам, напряглись".
В общем, если вы не коробитесь и не крючитесь от корявого текста - книга на один раз вполне годная. Её можно посоветовать для старшей подростки, которая ничего не знает о французском Сопротивлении, в качестве минимального ликбеза. Есть там и довольно большая часть о концентрационных лагерях, написанная достаточно аккуратно, чтобы не поднимать волосы на голове, но и достаточно честно. И, кстати, это единственная часть книги, в которой то ли качество текста лучше, то ли оно внезапно резонирует с темой и не вызывает отторжения.
Те части, что посвящены миру моды во время войны, написаны довольно пунктирно - интересующиеся темой едва ли найдут что-то новое, а совсем далёкие от моды (как я) не оценят, потому что скучно.

Но увы, в добавок к тому, что книгу тяжело читать, у неё ещё и очень зятянутый, даже натянутый поп-психологический финал про наследственную травму и "поиск себя" через узнавание истории семьи. Вот и годная тоже тема, а так решена, что аж зубы сводит.
Ну и главная героиня "настоящего", от лица которой идёт рассказ: невыносимо занудная, дёрганая и гиперэмоциональная девица. А авторка пытается нам продать идею, что бедняга такова из-за "травмы поколений", передавшейся генетически от пострадавшей от нацизма бабушки.
Ой, всё, короче.

В общем, на четвёрочку с минусом.

В последние несколько лет кроссовки стали таким же объектом желания, как лодочки от Manolo Blahnik или балетки от Salvatore Ferragamo. Осмыслить этот феномен попыталась журналист и историк спортивной моды Екатерина Кулиничева в новой книге «Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви» (издательство «Новое литературное обозрение», серия «Библиотека журнала «Теория моды»).

На трехстах с лишним страницах Кулиничева не просто рассказывает историю восхождения спортивной обуви на модный олимп, но и объясняет, какие социальные, культурные и даже политические процессы заставили нас сменить лодочки и классические ботинки на Yeezy и All Star. Речь идет о кроссовках в кино и на ТВ; о кроссовках как атрибуте женской эмансипации и даже об увлеченных сникерхедах советской эпохи.

Отрывок из книги можно прочитать здесь: http://theblueprint.ru/fashion/sneakers-biography

Я отдаю себе отчет, что о Софье Андреевне Толстой (урожденной Берс) и о ее дневниках в сообществе писали неоднократно.
Но вот статья Анастасии Судаковой "8 цитат из дневников жены Льва Толстова", как мне кажется, может быть интересной: https://arzamas.academy/mag/576-tolstaya
Там, среди прочего, приведены достаточно показательные отрывки не только из записей самой Софьи Андреевны, но и замечатния Льва Толстого на те же темы. В частности, упоминается спор супругом о "женском вопросе". Далее - цитата из статьи: "Лев Николаевич был противником феми­ни­стических настроений в обществе и часто рассматривал женщину только с высоты патриархальных устоев: «Мода умственная — восхвалять женщин, утверждать, что они не только равны по духовным способностям, но выше мужчин, очень скверная и вредная мода»".

Аньес Рокамора, "Одевая город: Париж, мода и медиа" [Agnès Rocamora, Fashioning the City: Paris, Fashion and the Media]
Перевод К. Гусаровой
Издательство "Новое литературное обозрение", 2017
Серия "Библиотека журнала "Теория моды""



Париж - город мифологизированный, пожалуй, в большей степени, чем любая другая европейская столица. Наслушавшись и начитавшись, что это центр высокой моды, а парижанка - воплощение изысканности и элегантности, то и дело недоумевающая туристка пишет в блог:
- И вы представляете, там самые обычные женщины. Не наряднее других, не изящнее, не красивее. А я-то думала, парижанки...
Жительницы Парижа, так же, как и все прочие, просто живут и просто работают, им и дела нет, что, по мифологическим представлениям туризма, они обязаны обольщать, чаровать, всегда быть стройными, нарядными, остроумными и тщательно заботиться о внешнем облике. Тем удивительнее тот ореол "модности", которым главный город Франции окружён до сих пор. Из классической литературы многие вспомнят,в  каком облике представлялся Париж писателям, поэтам, публицистам. Город-модистка, город-мидинетка, город-проститутка, город-сутенёрша... Д-р Аньес Рокамора, ведущая специалистка по теории моды, рассказывает, как так получилось и какие люди приложили руку к созданию этого вечно изменчивого и всё же постоянного образа. Темы, которые предлагаются к рассмотрению, могут быть восприняты как курьёзы. Например, повлияла ли Эйфелева башня на представления о женской красоте и моде? Оказывается, повлияла, и весьма заметно. А вот ещё некоторые анализируемые цитаты:

Женственность - это версия индивидуальности, которая продаётся и покупается.
Алекс Хьюз.

Наслаждаться мгновением, когда модная одежда и ухоженность дают тебе чувство собственной привлекательности, означает также осознавать провал твоей попытки воссоздать совершенство модной фотографии. Идеальный образ недостижим.
Джоанна Финкельстайн

Если идёт дождь - пишет Делор - женщина из Парижа раскроет зонтик - но только не парижанка, ведь хорошенькая женщина с зонтиком подобна красивой, но фальшиво звучащей рифме. Женщина из Парижа хочет заботиться о своём здоровье, парижанка - о формах. Одна - женщина, другая - поэт [Delord, 1841]




Реклама обуви Charles Jourdan. [Jean Lariviere, 1992]

Вообще к серии "Библиотека журнала "Теория моды"" хочется приглядеться поподробнее: темы-то всё наши, феминистические.

Марико Коикэ родилась в 1952 году в Токио. Ещё в студенческие годы она обратила на себя внимание публики критическими эссе, написанными в откровенной и жёсткой манере. В 1978 году вышел - и сразу стал модным - сборник этих эссе, заглавие которого можно с определённой долей натяжки перевести как "Рекомендации для дьяволиц-интеллектуалок". Имидж "дьяволицы", анфан-террибль намертво приклеился к молодой критикессе.



- Тогда я была не писательницей, я была tarento, - подытожила свой ранний период сама Коикэ. "Таренто" - японизированная калька со слова "талант", но подразумевает скорее не одарённого индивидуума, а тех, кого мы называем звёздами или селебритиз. Крутиться по всем программам, мелькать в средствах массовой информации, а по существу ничего не значить. Марико Коикэ разрешила ситуацию в абсолютно буддийской манере: изолировала себя от суеты. В настоящее время она принципиально не появляется в телепередачах, а интервью дают крайне редко. Но её книги продолжают становиться сенсацией. Определить их жанр нелегко. Здесь и элементы классического детектива, и тонкая триллерная жуть, и романтическая риторика любовного романа, приобретающая от соседства с хоррором тревожные нотки.

"Без аккомпанемента" - не самое популярное произведение Коикэ, но одно из самых обаятельных. В прошлом году сняли фильм, кстати, вот главные герои: студенты Ватару и Юнноскэ, а между ними Кёко, ученица выпускного класса.



Старая, как мир, тема преступления и наказания выворачивается наизнанку. Преступник - что преступник? отсидит, выйдет, женится и станет детишек растить. А невинные люди, вовлечённые в преступление против своей воли, десятилетиями будут кусать локти: я должна была предупредить, предотвратить, спасти! Наивная, попыталась бы "спасать" - лежала бы возле жертвы с перерезанной глоткой. И по существу Кёко сама осознаёт опасность, а что не осознаёт, то ощущает шестым чувством. Но из последних сил собирает себя в кучу, сосредотачивается и получает удовольствие, хотя её тошнит от ужаса и брезгливости. Потому что если не получать удовольствие, это как-то нечестно по отношению к любимому. Все персонажи Коикэ, и честные, и не очень, обречены, всяк по-своему. Но как томительна и прекрасна их обречённость, какой элегантной походкой они следуют к неминуемому финалу. Пропадать, так с музыкой, под "Канон" Пахельбеля или хотя бы под I Can't Get No Satisfaction. Роман Марико Коикэ - это в первую очередь зарисовка времени, где любовно сохранены наряды, интерьеры, манеры шестидесятых годов. Протест мало к чему привёл, но пели под гитару мы здорово...