Майму Берг [Maimu Berg], в девичестве Сепинг, родилась в 1945 году в Таллине. Закончила Тартуский университет по специальностям "эстонская филология" и "журналистика". Работала библиотекаршей, журналисткой; на данный момент научная сотрудница Финского института и глава социал-демократической фракции в парламенте. Некоторое время жила в ГДР.
Первые романы Берг вышли ещё в советском 1988 году, посвящённые знаковым персоналиям эстонской истории. "Писатели" - о Барбаре фон Тизенхузен, казнённой родными братьями за мезальянс, "Стоя в одиночестве на холме" - фиктивная автобиография ("автопсихобиография") прозаика Кристьяна Яака Петерсона. Но широкая европейская известность пришла к Майму Берг в 1998 году, с книгой из советской жизни под названием "Я любила русского".
Сюжет неизбежно напоминает "Лолиту", только от лица самой Лолиты. Тринадцатилетняя туберкулёзница страстно влюбляется в своего врача-рентгенолога, русского по национальности. Он, очевидно, половой психопат, так как находится в интимной связи со всеми женщинами, окружающими девочку, и едва-то не с её матерью. В московском издании, которое у меня, нет трёх заключительных глав, которые повествовали о суде над растлителем. Почему бы это? Полное только таллинское, его нигде найти нельзя. На его обложке - известная картина Мунка "Половое созревание". Шокирующее название вполне объяснимо: ещё в 1935 году Таммсааре, классик эстонской литературы, назвал свой роман "Я любил немку". А в тот период эстонцы от немцев были, мягко выражаясь, не в восторге. Майму Берг пристально анализирует, что дало Эстонии российское, как она тактично выражается, присутствие. Есть в романе показательная сцена: героиня, уже взрослая, состоявшаяся писательница, с коллегами по перу разучивает колядку о лисице, бредущей по глубокому снегу. Да вот незадача, припев звучит как "Hui!Hui!Hui!" И в то время как все остальные чинно распевают на голоса этот рефрен, латыш, поляк, немец-"осси" и эстонка рыдают от смеха. То, что для Западной Европы - рождественское песнопение, для Восточной оказывается площадной бранью...
Что же толкает отроковицу в объятия потасканного типа? Что заставляет её уверовать: ничего лучше потасканного типа с ней не случалось и не случится? И не является ли история страсти, так заботливо выверенная и изложенная, всего лишь маскировкой, чтобы изнасилование изнасилованием не казалось?
Когда судебный процесс закончился, в газете появилась большая статья. Там в числе прочего было написано: "Подсудимый цинично усмехается, взгляд холодный, как у животного". И ещё: "Потерпевшая - ещё ребёнок, но чистого, невинного взгляда ребёнка у неё уже нет, она измученная, усталая, опустошённая, чтобы не сказать - невменяемая".
Из интервью Майму Берг: Помню, как одна женщина-репортер допытывалась: ну, признайся, с тобой ведь это случилось? Я сначала отнекивалась, а потом сдалась - пусть получает, что хотела. Сразу появилась сенсационная статья: 13-летняя Берг любила русского! На презентации в Москве тоже спрашивали: правда, любили? На самом деле такой любовной истории в моей жизни не было - ну, может быть, были отдельные детали.
