В 1942 году Латифа поступила в Каирский университет, по специальности «английская литература». Увлеклась марксизмом, ходила на антибританские демонстрации, где познакомилась с Абдул Хамидом с факультета искусств, юношей, увлечённым литературой и исламской историей. Некоторое время они были помолвлены, но разорвали соглашение. Студентка очень хорошо понимала, что каков бы Абдул Хамил ни был интеллектуал, но его набожность готовит ей судьбу домашней затворницы. В 1946 году Латифу выбрали секретарём Национального Комитета студенческой и рабочей молодёжи. Предпочтя всем мужским кандидатурам, что для Египта, прямо скажем, нехарактерно. Сама писательница вспоминает: «Те годы вырастили из пухлой девочки, влачащей своё тело, как тяжкое прегрешение, настоящую лидерку: смелую, спорящую, готовую к конфронтации, принимающую скорые решения и гордящуюся своими способностями».
Куда ведут способности в авторитарном государстве? Конечно, в тюрьму. С 26 лет Латифа отсидела дважды, в общей сложности три года. Как ни парадоксально, именно в заключении она освободилась из «тюрьмы собственного Я», обрела духовную свободу. Терять стало нечего. Репутация была уже чернее сажи: кому нужна жена, мало того что учёная и прогрессивных взглядов, так ещё и отсидентка? Семья отстала от молодой активистки с матримониальными планами, но тут внезапно к ней посватался бывший преподаватель, д-р Рашад Рушди, который больше всего придирался на экзаменах. Невеста — марксистка. Правее жениха только стенка, а консервативнее одни динозавры, и те вымерли. Однако брак состоялся. На бестактный вопрос «Но почему?!» госпожа аз-Зайят отшучивалась: "Он разбудил во мне женщину!"
Строго говоря, профессор Рушди не был дрянь-человеком. И голова золотая, и аристократизм врождённый, и характер сильный... но тринадцать лет жизни с ним писательница вспоминала, как самое чёрное время, в том числе и для творчества. Политическую сцену она покинула, прежние сторонники отвернулись. Единственно, что в 1957-ом удалось защитить диссертацию, а в 1960-м выпустить первый роман, посвящённый, вестимо, супругу. А так: «Теперь я сознаю, что моя любовь была лишь потерей себя в другом человеке, и это непростительное преступление я совершила сама. Потому что нет ужаснее поступка, чем похоронить себя заживо. Руки мои запятнаны моей кровью» [из мемуаров]. В 1965 году эпопея завершилась скандальным разводом...
который лишь послужил к вящему литературному расцвету таланта аз-Зайят. Она стала колумнисткой ведущего женского журнала Hawa, написала пьесу «Купля-продажа», которую, правда, не успели поставить: в стране начался траур. Поражение Египта в Шестидневной войне повергло писательницу в глубокую депрессию. Панарабистские иллюзии развеивались как дым. Тем не менее в 70-е годы Латифа аз-Зайят много работала, была председательницей Академии Искусств Египта и, что несомненно оттолкнёт кого-то из читательниц, основала Комитет защиты культурного наследия, ставивший целью борьбу против культурных контактов с Израилем. В 1978 за её домом установили слежку, в 1981 — снова посадили в тюрьму. И вот за решёткой она начала писать воспоминания. В будущем году обещают английский, французский и немецкий переводы.
Среди романов аз-Зайят арабский мир особенно выделяет последний: «Хозяин дома» (готовится перевод на английский). А за границей лучше всего знают «Открытую дверь» - пронизанную автобиографическими мотивами историю взросления Лейлы Сулейман, гимназистки из богатой семьи. Вышла книга в 1960-м, сюжет её охватывает десятилетие от 1946 до 1956 года. Десятилетие, за которое в Египте очень многое переменилось... Иначе взрослеют: заметив признаки менструации, одноклассницы трогательно поздравляют Лейлу с наступлением зрелости, а отец устраивает натуральную истерику: ведь теперь его честь в опасности! Иначе дружат: Тот, кому нравилась одна из них, должен был искать дружбы со всеми тремя, в противном случае проходи мимо. Что-то хочешь поверить одной — говори трём, у них тайн друг от друга нет. Если одну из подруг приглашали на какой-нибудь вечер, а других нет, не шли все три. Дружба есть дружба. Иначе ненавидят... Роман глубоко политизирован, почему его, собственно, и перевели на русский оперативно. Его положительные персонажи в экстазе от речей полковника Насера, рвутся в бой за Синайский полуостров... Разумом могу понять эти восторги, но невольно напеваю про себя:
Отберите орден у Насеру,
Не подходит к ордену Насер.
И пусть переводчица вкладывает в уста атакующего солдата благонамеренное «смерть колонизаторам!», всем известно, кому грозила смерть, кого собирались сбросить в море, стереть с лица земли, и это знание эмпатии не добавляет. «Израильская военщина» не присутствует в романе, она безлична — вражеская волна, чудовищная сцена обстрела... Но индивид в «Открытой двери» проверяется войной, готовностью жертвовать Общественная деятельность у аз-Зайят не личностна, не предполагает самовыражения, скорее наоборот — это полное растворение в порыве, в эмоции толпы, где нет места Я и эгоистическим бренным интересам. Лейла дважды переживает это состояние — выйдя на демонстрацию и влюбившись.
В кого же влюбиться? Трое мужчин на выбор. Ассам — извините, бычок. Животные потребности и страх наказания, ничего больше. И очень тонко подмечено: узнав про его шашни со служанкой, Лейла в ужасе, в отвращении: кому я отдала своё первое чувство! Мерзкий юнец, мерзкая девка! Долгий путь придётся пройти, чтобы понять: «мерзкая девка» здесь такое же страдающее лицо, как и чистая девица из хорошей семьи.</p>
Доктор Рамзи — тот более тонкая штучка, на его стороне эрудиция, высокий интеллект и та особенная хватка, из которой молодым и неопытным просто не выпутаться. Он без стеснения втирается в доверие к родителям Лейлы, оттесняет брата, психологически обрабатывает её саму — и профит! Ему не столько приданое, не столько несомненная красота девушки, сколько власть нужна. Влюбился в неё только тогда, когда понял, как она его ненавидит. Хассана сама писательница идеализирует, но он тоже плоть от плоти патриархального общества. «Вы самидуравиноваты, надо лучше разбираться в людях». Так понятное дело, надо. А как, если с тринадцати лет сидишь взаперти? Финал очень радужный, но, по словам одного египетского критика, его студентки не видят себя в образе Лейлы, не верят, что могут чего-то достичь...
Много, много вопросов. Но безусловно, книга прочтения стоит.
*** В 1996 году Латифа аз-Зайят умерла в Каире от онкологического заболевания. «Я не жалею ни о чём... Возможно, я могла бы стать лучшей писательницей, лучшей активисткой, лучшей преподавательницей, - если бы заставила себя выступать в одной роли. Но у меня было много языков. И через многоязычие я обогатила себя и, смею думать, других».
