MadCat (teggen) wrote in fem_books,
MadCat
teggen
fem_books

Categories:

Почему фентези роман "Имя ветра" стоит читать с осторожностью. Феминистический разбор книги.

Оригинал взят у teggen в 50 оттенков патриархальности. Или почему феминистке стоит осторожно читать "Имя ветра"

На фото автор книги. Милый, милый эльф.

Не далее как вчера закончила читать первую часть книги Ротфусса Патрика "Имя ветра". По этому поводу хотелось бы сделать разбор, ибо книга довольно раскручена и получила несколько наград. Её композиция и стиль – совершенно отдельный разговор, тут хочу коснуться исключительно гендерных вопросов.
В последнее время я открываю для себя всё больше женщин писательниц и понимаю, что их книги очень хороши и во многих аспектах куда более интересны чем классическое мужское фентези - в них больше социальной справедливости, несколько иные акценты, нет очень надоевшей демонстрации своего всевластия, уникального значения в мире и др. В книгах авторок, как, к примеру, Нора Кейта Джемисин (просто одна из свежепрочитанных), соотношение персонажей мужчин и женщин куда более равно, так же как и количество сюжетно высокозначимых, сильных персонажей м и ж пола. Даже если женщины не играют высокой роли в сюжете, их роли там не будут сведены к традиционным – мать, жена, любовница(шлюха).
Будучи феминисткой я не могу читать книги не выделяя этих моментов, а "Имя ветра" именно благодаря им предстаёт в не самом лучшем свете. Стоит заметить, что "Имя ветра" весьма видное произведение, получившее награды и признанное даже некоторыми классиками жанра как Урсула Ле Гуин (по крайней мере её короткий положительный отзыв есть в вики статье о П.Ротфуссе). Однако для меня эта книга стала примером того, насколько мужское фентези "эталонно" в плане патриархального взгляда на мир, насколько в нём впечатаны и даже не пытаются быть переосмыслены некоторые вещи.

На примерах из книги я проиллюстрирую почему моя оценка авторского подхода достаточно негативна. Дальше множество цитат, комментариев к ним. Можно читать избирательно или полностью.

В первый вечер знакомства с «Имя ветра» мной было прочитано около 40 страниц. Первая проба, первый, быстрый срез, показавший узость авторского взгляда, когда дело касается мужского и женского, их ролей и соотношения.
Все действующие и говорящие персонажи на этих 40ка страницах (из 421 стр. в общем) были мужчинами. Женщины упоминались несколько раз, и все 6-7 раз их роль не выходила за границы триады – любовница-мать-шлюха. Сначала ученик главного героя, Квоута, рассказывает как он отвлекся от чтения на «прелести» некой девушки, дальше упоминаются жаждущие мужского внимания городские девицы и матроны, потом, любовница и возлюбленная гг; его мать; некая гетера. Сплошное однообразие типичных гендерных ролей. Только в одном эпизоде вдруг возникают две дамы, путешествующие с караваном. Тут можно было бы обрадоваться, - наконец путешествующие, а значит потенциально более самостоятельные женщины. Не тут то было. Описывая постояльцев автор даёт мужчинам самые разнообразные занятия, от выпивки до заказа вещей, тогда как две женщины «кокетничают». Прискорбно, но Патрик не смог удержаться от помещения дам в стереотипную канву и связал их образ с любовной тематикой. Ни разу на первых 40 страницах женщины не являются объектом. Вместо этого они подаются как краткие описания из уст мужчин, соответственно демонстрируются через призму взгляда мужских персонажей.

Но это только начало, дальше всё становится только интереснее. Патрик переходит к описанию детства Квоута, рассказывая о его жизни в труппе бродячих актёров, а также об отце с матерью. Родителей автор описывает не иначе как идеальную пару, идеальный союз мужчины и женщины, прекрасно ладящих и понимающих друг друга. Наблюдение за ними маленького сына полно нескрываемой нежности, показывая, что мальчик возводит их в ранг идеальных отношений. Тем интереснее взглянуть, какую картину показывают оригинальные цитаты:

«Отец положил мне на плечо тяжелую крепкую руку, показывая, что я сказал достаточно.
— Полагаю, так будет и дальше на пути к Атуру. Завтра мы повернем на юг: трава там зеленее, народ добрее, женщины милее. — Он скосил глаз в сторону фургона и пихнул меня локтем.
— Я слышу все, что вы говорите, — сладко пропела моя мать из повозки.
Отец ухмыльнулся и подмигнул мне.»

В книге Квоуту нет 10ти лет, но отец уже упоминает при нём о любовных похождениях и их привлекательности для мужчины, а так же делает своим «сообщником», подмигивая в ожидании понимания и поддержки от ребёнка. При чём, делает это не скрываясь от матери, то есть либо дразня ее (что и дальше видно по книге) или просто не считаясь с ней в достаточной мере (скорее первое вытекает из второго). В целом, по сравнению с другими, этот отрывок ещё довольно невинен. Следующий уже не столь.

«— Тебе досталась умная жена, Арл, — встрял Бен, разрушив напряжение. — За сколько продашь?
— К сожалению, она нужна мне для работы. Но если тебя интересует краткосрочный наем, уверен, мы смогли бы назначить при… — Послышался звучный удар, а потом слегка болезненный смешок отца».

Типичная «милая» фраза отца, а так же, убеждение, что сдача за деньги в наём своей жены (что в социальном сознании тесно связано с сексуальным контекстом) является отличной основой для шутки. Но давайте пойдём дальше, находя в том же разговоре:

«— У него чудесные руки; моя мать сказала бы: «пальцы волшебника».
Отец улыбнулся:
— Он получил их от своей матери: тонкие, но сильные. Лучше не придумаешь, чтоб вычищать горшки, а, женщина?
Мать шлепнула его, затем поймала руку мужа и показала ее Бену.
— Руки у него от отца: изящные и нежные. Лучше не придумаешь для соблазнения дворянских дочек. — Отец запротестовал, но она не обратила внимания. — С его глазами и руками ни одна женщина в мире не будет чувствовать себя в безопасности, когда он начнет охотиться за дамами.
— Ухаживать, дорогая, — мягко поправил ее отец.
— Суть одна, — пожала она плечами.»

Ещё в том же разговоре:

«— Дикие женщины, сидя у него на коленях, — с энтузиазмом продолжил отец, — будут возлагать груди ему на голову.
Наступила ошеломленная тишина. Затем моя мать медленно и с нажимом произнесла:
— Думаю, ты имел в виду, «дикие звери будут возлагать головы ему на колени».
— Разве?»

Ещё одна из острот отца, которого бедный малыш Квоут запомнил как великого мастера слова и шуток. Жаль, что мальчик по юности не заметил, что все они были плоскими.
Далее, в том же разговоре - на этот раз речь о том, что их сын Квоут на диво талантлив:

«— Что скажешь, женщина? Не случилось ли тебе дюжину лет назад делить постель с каким-нибудь бродячим богом? Это могло бы пролить свет на нашу загадку.
Она пихнула его в бок и приняла задумчивый вид.
— Дай-ка припомнить… Была такая ночь около двенадцати лет назад, когда ко мне пришел мужчина. Он связал меня поцелуями и песней струн. Он похитил мою добродетель и саму меня украл.».

Заметно, что «любящий» муж частенько поминает свою жену не иначе как «женщина», тем самым шутливо подчёркивая низший социальный класс, что выражается либо через намёк на её сексуальную связь с другим мужчиной (выдвигание на первый план сексуальной функции женщин), либо на обязанность выполнять низкостатусную работу. Таким образом можно видеть, что «великая любовь» родителей для матери главного героя пронизана сотнями неоднозначных, унизительных каждодневных подколок и шуток. В сухом остатке – отменная романтизация завуалированного гендерного насилия, иерархии и обесценивания. При этом, сомнительное содержание «любви» автором обобщено в красивой обёртке: «Мои родители, покачивающиеся под музыку, — именно так я и представляю себе любовь до сих пор».

В целом, книга полна мелкими, косвенными или прямыми указаниями на низкий ранг женщин, их слабость или уязвимость. Один из примеров где двое актёров в масках демонов пугают людей на улице:
«Демоны крались за ними около сотни метров, затем один из демонов сдернул шляпу джентльмена и швырнул ее в ближайший сугроб. Второй грубо обхватил женщину и поднял над землей. Она завизжала, а ее спутник, явно сбитый с толку, принялся сражаться с демоном за свою тросточку»

Отметим, что демон срывает шляпу с джентльмена и борется с ним за трость. То есть символически это покушение на статус – срывание шляпы и борьба за него – попытка отобрать трость. Здесь сохраняется дистанция с жертвой, у которой отбираются вещи, но даётся возможность посоревноваться с нападающим на равных. В отношении женщины ситуация кардинально иная, у неё нет защищающего её статуса и нападение становится непосредственным. Мы видим более грубое, бесцеремонное поведение – схватить её, то есть прямое нарушение личных границ, а так же, инсценировка похищения, чего не происходит с мужчиной.

Дальше отрывок из предания, который поразил меня больше всего. К слову, само предание является калькой с библейского христологического мифа, где присутствуют почти все основные элементы: Спаситель, Мария, рождающая сына путём непорочного зачатия (троп о «мистической беременности»), призвание Петра и учеников, Распятие.

«Тейлу сказал ей, что Дебора часто проводит время в постели с разными мужчинами, а Лозель напивается каждый день, даже в скорбенье. <…> Иногда он становился таким злым, что бил свою жену до тех пор, пока у нее не оставалось сил ни стоять, ни кричать. <…> Тейлу ответил, что эти мужчина и женщина — подходящее наказание друг для друга. Они порочны, а порок должен быть наказан».

Чем особенно поразителен этот отрывок – несоответствием вины. Муж пьёт и избивает жену до состояния, когда та не способна держаться на ногах - в глазах бога Тейлу это абсолютно равноценно измене мужу. В этом отрывке мы видим, что для женщины измена считает крайне негативным паттерном поведения, полностью оправдывая регулярные жестокие побои, в следствии чего «доброе и справедливое» божество не считает необходимым вмешиваться. Если вспомнить отрывки выше, о родителях Квоута, заметно, что отец регулярно если не изменяет жене, то «охотится за дамами», что не ставится ему в вину обществом. Ведь он не только не скрывает это, но и бравирует перед сыном, а так же, регулярно демонстрирует в шутках.

Дальше, в той же повести можно видеть пример объективации. Дьявол кричит богу Тейлу следующее:

«Если б ты дал мне всего полчаса, я бы сотворил такое, что эти убогие лупоглазые крестьяне тут же свихнулись бы от ужаса. Я бы выпил кровь их детей, купался бы в слезах их женщин».

Иначе говоря, субъекты тут только мужчины, которых заставят страдать посредством порчи их собственности – детей и женщин. Страдания женщин важны лишь как способ заставить испытывать боль и воздействовать на кого-то другого - мужчин. Другие примеры сведения жены к объекту или множественным, заменимым объектам, которыми можно владеть:

«<…> поговорку: «Одна жена — и ты счастлив, две — устал…»
Я кивнул: — «…три — и они ненавидят друг друга…»
— «…четыре — и они ненавидят тебя»»

«Сэр, но покупка лошади никогда не совершается столь поспешно. Вы даже жену за десять минут не выберете, а в дороге лошадь куда важнее жены»

Следующий отрывок напомнил мне одно из племён, где говорить «матом» является прерогативой женщин. Но отнюдь не даёт им большей субъектности, ибо в данном социуме ругаться, значит проявлять низшее начало, что недопустимо для мужчин. При этом, если нужно кого-то как следует оскорбить, то для подобных грязных дел мужчина может попросить женщину пойти и унизить выбранного человека. При таком раскладе считается, что заказчик остаётся морально чист как младенец. Что-то подобное и в цитате ниже – для дел, которые считаются позорными, унизительными у мужчины есть жена.

«— Этого я сам объяснить не могу, — сказал он. — Роунт знает. Может, даже он сам ее послал. Но взрослый сильдийский мужчина не отдает деньги. Это считается женским поведением. Они даже не покупают ничего, если могут обойтись. Ты не заметил, что именно Рета торговалась за наши комнаты и еду в трактире пару ночей назад?
— Нет тут никакого «почему». Просто у них так принято. Вот потому-то сильдийские караваны — команда из мужа и жены.»

Ещё один пример подхода на основе «разнообразия культур»:

«Она держала напиток Вилема так, чтобы он не мог дотянуться, — он не заплатил за то, чтобы пощипать меня за задницу. — Она посмотрела на каждого из нас. — Я верю, что вы трое уплатите этот долг, прежде чем уйдете.
Сим пробормотал извинения:
— Он… не имел в виду… В его культуре такие вещи вполне обычны.
Служанка закатила глаза, но слегка смягчилась.
— А в нашей культуре хорошие чаевые служат прекрасным извинением».

«В его культуре это вполне обычно» - подхожящее оправдание и для Афганистана, а особенно для ИГИЛ.

Особняком стоит та часть книги, где Квоут начинает обучение в Университете, нечто вроде магической школы у Ле Гуин и Роулинг. Магии там учатся не только мальчики, но и девочки, правда в соотношении 10/1, а среди 9 магистров ни одной женщины. Все ученицы и женщины, с которыми знакомиться главный герой описываются с напиранием на позицию красива/насколько красива/насколько изящно себя ведёт, какие волосы, фигура итп. Пример – «Мареа — чудесное сплетение плавных изгибов — снова исчезла в толпе».
Почти что сразу одна из студенток подвергается харассменту от одного из старших учеников, а другая доброжелательному сексизму от преподавателя. Первое стоит упомянуть особо. Хотя в начале сцены автор и критикует грубое мачистское поведение, но именно она закладывает начало ряда эпизодов типа «дева в беде» где главный герой только и делает что спасает девушек или заботится о них.

Отдельно можно выделить ряд цитат, посвящённых, стереотипному мнению: «женщина – неизведанное, непонятное существо». Такая мысль поддерживает представление о том, что женщины это «другие», не такие как «мы», в результате чего читатель автоматически оказывается в позиции общего мужского «мы», для которого женщина представляется некой «тёмной, непроглядной зоной», чем-то вовне, далёким, чужим. Инаковость эта в книге регулярно подчёркивается, а также, «иронично» обыгрывается в сравнении женщин с животными или стихиями.

«Я слышал от людей, достойных доверия, что не знаю о женщинах вообще ничего, так что все послужит углублению знаний.
— Что-нибудь с картинками? — выплюнул Амброз.
— Если наше исследование опустится до этого, я непременно обращусь к тебе, — парировал я, не глядя в его сторону, и улыбнулся Феле. — Может быть, бестиарий… — мягко предположил я. — Я слышал, они особенные создания, совсем другие, чем мужчины.»

В главе с говорящим названием «Природа диких существ»:

«Чтобы приблизиться к любому по-настоящему дикому существу, необходима осторожность. Хитрость бесполезна. Они сразу распознают ложь и ловушку. Хотя дикие существа могут играть в хитрость и во время игры даже оказаться ее жертвами, но поймать их подобным образом на самом деле нельзя никогда.
Так же, с неторопливой осторожностью, а не с хитростью надо подходить к этой женщине. Дикость ее существа такова, что я боюсь приближаться к ней слишком быстро, даже в рассказе. Если я буду неосторожен, то могу напугать саму идею о ней, и она улетучится.»

«Понимаешь, женщины — они как огни, как пламя. Некоторые женщины похожи на свечи, яркие и дружелюбные. Некоторые — как искры или угли, как светлячки, за которыми гоняются летними ночами. Некоторые — как костер в дороге: дают свет и тепло на одну ночь, а потом хотят, чтобы их оставили. Некоторые — как огонь очага: вроде и посмотреть не на что, но внутри они пылают, как раскаленные угли, и горят долго-долго.»

«Нет переменчивее пути, чем у ветра и женской прихоти», — процитировал я».

Примеры мелких фраз, где упомининие женского пола приравнивается к унижению, слабости или ругательству:

«Да ты как бабка старая, — заржал толстяк. — Веришь каждой сплетне.»
«Не моя вина, что он визжит, как девчонка.»
«Визжал как резаный. Если б ты не орал, как девчонка, я бы не стал этого делать.»
«— Коричный мед, — не задумываясь, ответил Симмон.
— Девчонка! — с легким укором сказал Вилем и повернулся ко мне.
— Сидр, — сказал я. — Легкий сидр.
— Две девчонки, — вздохнул он и ушел к стойке».

Ну или просто очень оскорбительных:

«— Нелл, во имя ада господня, чем ты думаешь, когда позволяешь ему вставать? Клянусь, у тебя нет и тех мозгов, что бог дал собаке.»

Напоследок, пара примеров, где мужчины и женщины поступают одинаково, но в критическом свете выставляются только вторые. Так, в книге множества примеров где мальчики студенты сплетничают. Самый яркий из них:
«Мы пили и шутили о мелочах, болтали о магистрах и редких студентках, которые привлекли наше внимание. Мы обсудили, кто нам в Университете нравится, но куда дольше перемывали кости тем, кого не любили, красочно расписывая причины нелюбви и кару, которую мы обрушим на этих злодеев, как только представится возможность. Такова уж человеческая натура»
Но как воплощение сплетницы выступает только образ девочек: «Он сплетничает, как школьница, когда пропустит рюмочку».
Другой пример, о женской мизогинии:

«— Брань? — переспросил я.
Деоч посмотрел на меня так, словно не понял, о чем я спрашиваю.
— Женщины ненавидят Денну, — просто сказал он, словно повторял то, что мы оба давно знаем.
— Ненавидят? — Эта мысль обескуражила меня. — Почему?
Деоч посмотрел на меня недоверчиво, потом расхохотался.
— О боже, да ты что, и правда ничего не знаешь о женщинах?
При обычных обстоятельствах я бы ощетинился на такой комментарий, но в словах Деоча слышалось только добродушие.
— Подумай сам. Она красива, очаровательна. Мужчины толпятся вокруг нее, как олени во время гона. — Он сделал легкомысленный жест. — Женщины просто обязаны ее ненавидеть.»

Но как видим в следующем эпизоде, мужчины в аналогичных ситуациях ненавидят друг друга точно так же, правда это не выносится как отдельное мнение, характеристика или обобщение об их поле:

«Потом, улыбаясь, вела меня к своему столу и представляла очередному мужчине.
Я познакомился почти со всеми. Ни один из них не был достаточно хорош для нее, так что я презирал их и ненавидел. Они, в свою очередь, ненавидели и боялись меня.
Но друг с другом мы вели себя обходительно. Всегда обходительно. Это была своего рода игра: мужчина приглашал меня присесть, а я покупал ему выпить. Мы болтали втроем, и его глаза медленно темнели, когда ой замечал, как Денна улыбается мне. Его губы сжимались, когда он слышал смех, который вызывали у нее мои шутки, рассказы, песни…
Они всегда реагировали одинаково, пытаясь доказать право собственности на нее какими-то мелочами: взять ее за руку, поцеловать, подчеркнуто небрежно обнять.
Мужчины цеплялись за нее с отчаянным упорством. Некоторые просто возмущались моим присутствием, видя во мне соперника. <…>
А они меня ненавидели, и это светилось в их глазах, когда Денна смотрела на меня. Я предлагал купить еще один круг выпивки, но они настаивали на своей очереди, а я, милостиво принимая, благодарил и улыбался».

В целом, хочется отметить, что книга не настолько чудовищна, как может показаться из приведенных цитат (ну на фоне более чудовищных книг так точно, а их хватает). Однако очевидна склонность автора создавать глубоко патриархальный мир, при чём не придавая этому конкретного сюжетного смысла, а в подавляющем большинстве и не очерчивая подобные явления как морально неприемлемые. Приниженное положение одного пола таким образом становится просто частью специфического сетинга и атмосферы, хотя читая книги авторов женщин можно видеть средневековые фентези миры, не насыщенные сексизмом и обладающие куда более равноправным гендерным балансом.
Хотя стилистически и композиционно «Имя ветра» ощутимо сильнее цикла «Ведьмак» Анджея Сапковского, контраст в их подходе к гендерным вопросам разителен. Там, где у Сапковского множество героинь, создающих политические союзы и ведущих свою игру, у Ротфусса это лишённые власти и ресурсов отдельные женщины, выживающие в сковывающем их мире и утопающие в многократно преобладающем перечне персонажей-мужчин.

Tags: 21 век, английский язык, не рекомендуем, русский язык, серия
Subscribe

  • "Одна тетка", стихотворение

    *** Во мне давно уже растёт Дыра в душе - пять лет, Она размером с каждый год Разлук, смертей и бед, Она размером с ту тюрьму, Которой дом мой стал,…

  • Светлана Адоньева "Дух народа и другие духи"

    Светлана Адоньева - замечательная современная фольклористка, антрополог, культуролог из Петербурга. Ее четыре тома, "Магические практики…

  • Четверг, стихотворение: Лиза Хереш

    Чем же могут быть опасны птицы? В. К. 1. принимают ковши за приямки экскаваторных щёк селятся в перевёрнутой земле 2. достаточно умны, чтобы…

  • Post a new comment

    Error

    Comments allowed for members only

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 15 comments

  • "Одна тетка", стихотворение

    *** Во мне давно уже растёт Дыра в душе - пять лет, Она размером с каждый год Разлук, смертей и бед, Она размером с ту тюрьму, Которой дом мой стал,…

  • Светлана Адоньева "Дух народа и другие духи"

    Светлана Адоньева - замечательная современная фольклористка, антрополог, культуролог из Петербурга. Ее четыре тома, "Магические практики…

  • Четверг, стихотворение: Лиза Хереш

    Чем же могут быть опасны птицы? В. К. 1. принимают ковши за приямки экскаваторных щёк селятся в перевёрнутой земле 2. достаточно умны, чтобы…