Нет ничего пошлее, чем определять писателя через его предшественников - это-де русский Стивен Кинг! Это-де Гейман в юбке! При всей моей нежной любви к двум корифеям, полагаю, Анна имеет собственное лицо, непохожее ни на кого. В интервью журналу TimOut http://www.timeout.ru/spb/feature/2061 она весьма иронично выссказалась о такого рода сравнениях:
Мне не кажется, что я явлюсь прижизненной инкарнацией Стивена Кинга. И вообще мне не кажется, что стоит доверять маленьким текстам на обложках книг, да и некоторым большим текстам под ними тоже. Тем не менее, к Стивену Кингу я отношусь уважительно. Могу сказать, что одну повесть — «Переходный возраст», ту, что про муравьев, — я сознательно строила в его манере. Только на роль маленького городка, который обычно является местом действия у Кинга, я взяла окраину Москвы.
Мне самым привлекательным в рассказах и романах Старобинец показалось прежде всего место действия - это русский хоррор, на русской почве, и хотя бы за одно это заслуживают внимания. Напрашивается сравнение с Галиной - но "Убежище 3\9" совсем не похоже на "Малую Глушу", хотя в обоих произведениях стержнем становится тема Орфея, идущего за своей Эвридикой.
В интервью журналу Rolling Stone http://www.rollingstone.ru/ratings/KNIGI/4933.html анна любопытно объясняет сложность создания "русского триллера":
«Национальная мифология — она же интересная вполне и не ограничивается сказкой про Бабу- ягу, — говорит Старобинец. — Мне хотелось вытащить именно хтонических персонажей, древних жителей этой земли — однако и они никак восприняты не были. Тут, возможно, все дело в том, что для востребованности хоррора как такового необходим худо-бедно сформировавшийся мидл-класс. Так, во всяком случае, дела обстоят на Западе. У нас хоррор — по-прежнему довольно маргинальный жанр. Я с трудом могу себе представить менеджера среднего звена, зачитывающегося моими книгами. Материал, который предлагают это время и эта страна сейчас, максимально аморфен. Поэтому здесь очень плохо с хорошим жанровым кино и литературой. Я столкнулась с идиотской проблемой: если пишешь сценарий триллера или фантастического фильма, невозможно дать героям имена. Потому что Вася, Игорь или Женя, которые подверглись нападению инопланетного разума, — это безумие. Но если это Джон, Ник или какая-нибудь Кейт — то все нормально, это вовсе не означает, что фильм говно. Для наших реалий не подходит данная жанровая схема. У нас не может быть хорошего фантастического триллера, потому что это западная вещь. Нам нужно изобрести какой-то вертолет, велосипед… Как-то так».
Эту же мысль она развивает в интервью для DARKER http://darkermagazine.ru/page/anna-starobinec-mezhdu-sumasshestviem-i-chudom-vybiraju-chudo
Для того, чтобы вводить элемент фантастического или ужасного в реальную жизнь, нужно очень четко представлять себе систему координат, в которой располагается эта самая «реальная жизнь». В США и Европе такая система координат есть. У нас нет. Там можно задать некое изначальное «дано»: к примеру, что Джек (врач) и его жена Мэри (домохозяйка) с двумя своими очаровательными малышами живут в загородном доме с бассейном. Дальше произойдет нечто ужасное, из стен полезут щупальца или в подвале обнаружится призрак невинно убиенного пациента, не важно, – но мы хорошо себе представляем ту нормальную жизнь, которую ведут герои, прежде чем погрузиться в ненормальную. Что у нас? Врач и его жена живут в загородном доме, отлично. Откуда у них такой дом? Где он столько украл, этот врач? Он что, брал взятки? Или он лечит премьер-министра? Мы сразу уходим в сторону, мы должны объяснить массу неочевидных вещей… Поэтому проще писать про Джонов, чем про Вань. Вани слишком зыбки и неоднозначны.
Мне хочется отметить прекрасное владение как языком, так и композицией в любом её произведении: сжатый, ясный язык, без малейшего "растекания мысью по древу", лаконичность образов, дающее изумительное напряжение текста.
Прелесть хоррора Старобинец (как и хорошего хоррора вообще) в том, что это никогда не просто "ужастик", это всегда прежде всего история о человеке, о человеческой душе, о любви, о взрослении, о мире. Часто герои её произведений дети и подростки, люди, по определению стоящие у некоторой "грани бытия", которым легче соскользнуть в неведомое.
На самом деле, главная эмоция, которую я хотела бы вызвать у читателя, — это ощущение хрупкости окружающего мира. В этом переживании превалирует грусть, а не страх.
На меня наибольшее впчатление произвели следующие произведения Старобинец:
"Убежище 3\9" - хоррор о русской сказке и материнской любви
"Агентство" - о неслучайных случайностях
"Переходный возраст" - изумительный сборник рассказов, особенно тот, где про муравьёв - просто услада для инсектофоба:)