Хоты вы, конечно, и так знаете об этой книге.
Год издания: 2005
Издательство: Азбука-классика
Серия: Азбука-классика (pocket-book)
Аннотация: ""Непрошеная повесть" восходит к японскому жанру дневников и по праву считается одним из блестящих его образцов. Повесть написана легендарной фрейлиной Нидзё, жившей в XIII веке, умной, одаренной женщиной, которая в своем произведении сумела не только мастерски отобразить быт и нравы, существовавшие при дворе японских императоров в XIII-XIV веках, но и в целом воссоздать атмосферу жизни средневековой Японии. Занимательный сюжет, проникновенное раскрытие духовной жизни, чувств и переживаний человека, изысканность слога и тонкость поэтических метафор - вот основные черты, отличающие шедевр, созданный кистью Нидзё."
Рецензии:
""Непрошеная повесть" - это воспоминания реальной японской женщины 13 века о своей жизни, и она тоже понравилась именно этим - описанием обычной жизни "из первых рук".
Обычной, да не совсем. Нидзё была всё-таки из высшего сословия и служила при дворе императора, хоть и бывшего. Она не была гейшей (и в книге нет ни одного упоминания о них - возможно, в 13 века института гейш ещё не существовало; упоминаются лишь некие "девы веселья" - вероятно, предшественницы гейш), но долгое время оставалась фавориткой своего государя. С 4 лет она жила во дворце, когда же бывший правитель к ней охладел, стала странствующей буддийской монахиней. В этой связи книга логически делится на две части - Нидзё во время жизни при дворе, в высшем свете, и Нидзё во время своих богомольных путешествий.
Если вторая часть, в которой Нидзё ходит-ездит по разным храмам и святым местам, в целом особых вопросов не вызывает (на Руси тоже всегда были странствующие богомольцы), достаточно знать хотя бы, что в Японии испокон веков господствовали две религии - синтоизм и буддизм, то первая часть просто один сплошной вопрос. Конечно, восемь веков отделяют нас от времени, когда происходили описанные события, к тому же, Япония - это совершенно другая культура, другие традиции. И всё же. Будучи ещё подростком, Нидзё становится любовницей своего государя. Одновременно, можно сказать, параллельно, ещё любовницей своего друга детства. А чуть погодя - любовницей ещё одного уважаемого человека - настоятеля одного из монастырей. Между всеми этими мужчинами - назовём их главными в жизни Нидзё - проскакивают ещё несколько второстепенных. Нидзё четыре раза (!!!) рожает, при этом ни одного ребёнка не воспитывает (один вскоре после рождения умирает, остальные попадают в другие семьи). Но при этом никак нельзя назвать её женщиной без моральных устоев. Просто там и тогда такая была мораль. Правители по-братски делились друг с другом своими наложницами, и Нидзё, даже беременной, пришлось испытать это. С другой стороны, проповедовался культ невозможности отказа от любви. Если тебя полюбили, изволь откликнуться, отдаться, будь благодарна и люби в ответ. Что она, собственно, и делает. Перед каждым "запретным" свиданием она тревожится, грустит, обмирает от страха и тоски, но когда ночь любви, во время которой её бесконечно ласкают и заговаривают страстными и нежными словами, проходит, она чувствует грусть от расставания и начинает скучать. Возможно, частично это особенность самой нашей героини, но есть и другой фактор - материальный. Нидзё рано остаётся без опоры семьи - отец умирает, когда ей всего 16 лет. Вот ей и приходится устраиваться самой.
Отдельного внимания заслуживает стиль написания "Непрошеной повести". Он очень поэтичен и полон отсылок к более ранним шедеврам японской литературы. Нидзё пишет стихи танка, и их в книге очень много, а также много стихов, написанных разными людьми для неё.
Преподносились эти танка тоже не абы как. Нидзё уделяет этому особое внимание, рассказывая, на какой бумаге были стихи написаны, к ветке какого дерева был привязан листочек, и прочее. Здесь всё настолько обрядово и символично, что кажется ненастоящим. Например, одна из второстепенных героинь, обескураженная тем, что государь провёл с ней часть ночи в любовных утехах и выставил вон, прислала ему крышку тушечницы, на которой было написано "паучок, заблудившийся в травах", а внутри была бумажка с клочком её волос, и надпись на бумажке - "в смятении из-за тебя"; на следующий день девушка постриглась в монахини. Какая чувствительность! Сложно поверить, что когда-то люди действительно так общались. Вот привёз вас любимый мужчина домой после свидания. На что можно рассчитывать? Ну, например, что он пришлёт смс: "Доехал, целую, люблю, спокойной ночи". Здесь же герой чуть только выходит за порог дома возлюбленной, с которой провёл всю ночь, так сразу сочиняет танка и посылает ей. А она ему тут же ответ. Красиво, что и говорить. Но странно. Тем более, что все эти стихи, хоть и красивые, но довольно однотипные - о том, как горестно расставаться. И вот тут-то! Оно! Моё любимое! Мокрые рукава!!! Мокрые рукава упоминались здесь так часто, что просто оскомину набили. По сути, это символ печали, слёз. Нидзё плакала довольно много, пожалуй, можно было бы и поменьше. "
"Аннотация и рецензии дали мне радужные надежды по поводу этой книги, но реальность оказалось совсем не такой. Я слегка разочарована сюжетной санта барбарой, которую в аннотации окрестили занимательным сюжетом, и средневековыми японцам. В частности, женщинами, ибо повесть кистью проходится по жизни одной из них. С высокой колокольни просвещенного века мне легко говорить, но возжелай какой-нибудь мужчина средневековую японку, и у него появлялось священное право встретить от нее обязательное ответное чувство. И это вопрос не столько к самой Нидзе, а к женщинам ее времени. Кем они тогда были в обществе? Да никем. В высшем обществе - содержанками. Рабами мужской любви.
За долгие годы
мне, право, ты стала близка.
Пускай в изголовье
рукава твои не лежали –
не забыть мне их аромата!
Но что самое удивительное, японские женщины считали это нормальным. Впрочем, на иное права голоса у них не было.
А вся соль этого разочарования, корень подобной человеческой покорности идет из буддизма, из понимания средневековых японцев о любви и судьбе, из мягкости и подчиненности этого народа. Буддизмом, оказывается, можно оправдать все свои любовные похождения, все жизненные неудачи и невзгоды, повороты судьбы, дескать все это еще из прошлой жизни пришло. Как говорится, жизнь - боль, так чему удивляться, если мы тут расплачиваемся. И при этом, никакой духовной жизни, кроме обязательных "задабривающих" обрядов, одно внешнее впечатление.
Каждого, каждого карма ведет,
судьбы изначальной нить.
Много превратностей в жизни ждет,
но карму как изменить?
Никак.
Из других составляющих книги атмосфера той Японии была достаточно хорошо раскрыта, чтобы, честно говоря, я не захотела в нее отправиться. Несмотря на изящную словесность, поэтичность японцев, созерцательность и внимательность к природе, как некоторый показатель, в тогдашней поэзии не было настоящих чувств и переживаний. Все это была дань моде, просто хороший тон.
Знаю, горькой тоской
Ты в разлуке не станешь томиться, –
Рассказать бы тебе,
сколько слез я пролил украдкой,
рукава одежд увлажняя!…
И вот Нидзе уже потеплела к государю, сделавшему ее своей наложницей. Впрочем, она была девушкой переменчивой.
За изысканностью слога и тонкостью поэтических метафор у японцев была глубоко спрятана разница между настоящими чувствами и чувствительностью (сейчас я не имею в виду одну лишь любовь).
Если буду жива,
дым костра твоего распознаю
и скажу: «Это он!»
Только мне в тоске безысходной
уж недолго бродить по свету…
В чем действительно осуществилось попадание "Непрошенной повести" в круг моих интересов, так это быт и нравы японцев, я посмотрела на них в этот суровый и бессмысленный 13-14 век. С этой стороны книга была познавательна, чтобы почерпнуть еще несколько деталей из жизни островных людей. Бессмысленность существования императорского двора, придворной жизни, императоры, не имевшие реальной силы и прожигавшие свою жизнь в разъездах, изящных развлечениях, любовных похождениях и совершаемых религиозных обрядах.
Для своего времени повесть была новшеством, откровением, но как же там все печально-то было.
Бою колоколов
всякий раз я рыданьями вторю
и не знаю, зачем
до сих пор еще обретаюсь
в этом суетном, бренном мире…
Вот так.
Какой бы она ни была, но в такой среде прожила свою жизнь женщина по имени Нидзё, истинная японка своего времени. Можно удивляться, осуждать или восхищаться ею, но показанные в повести события не станут от этого ни хуже, ни, впрочем, лучше."
"На время опущу глупость главной героини и придерусь к стилю написания - на протяжении всей книги я только и задавалась вопросом "ну зачем ты постоянно описываешь какую ты надела одежду?", "зачем описывать кому что подарили и в каких количествах?", чуть ли не на каждой странице полным полно описаний, абсолютно не влияющих на сюжет, но занимающих, думаю, 35% книги точно. И даже имея привычку вчитываться в каждое предложение с максимальной концентрацией, я пропускала тонну абзацев, не потеряв ровно никакого нового знания для себя - мне, право, не интересно в каком она одеянии сегодня: красном или лиловом, какое на ней косоде и что на нем вышито.
О, еще один нюанс, автор, кажется, имела весьма скупой словарный запас, потому что везде, чуть ли не на каждой странице я встречаю один и тот же оборот: "роса, орошающая рукава", "заплаканные рукава", "орошенные росой рукава", "мокрые от слез рукава"... Сначала оборот понравился, потом терпела, к середине книги моему терпению пришел конец, а главная героиня все также почти каждый час выжимала свои рукава, такие крокодильи у нее слезы. И от ее привычки плакать практически на каждой странице я просто закатывала глаза.
Теперь же вернемся к жизни самой Нидзё, которая просто убила мою логику, здравый смысл, растоптала мое терпение.
В повести описана жизнь самой обычной девушки, которую ради обеспеченной жизни отдали служить государю. Особенно четко видно, как растет героиня, взрослеет, в какой-то степени умнеет, и с годами даже меньше раздражает. Ладно, заставили ее отдать свою невинность этому государю, понятно, что она была против, затем влюбилась в другого и начала с ним тайно встречаться, это поймет любой. Однако тут возможность видеться пропадает и на протяжении всей книги этот мужчина перестал мелькать вообще, героиня о нем ровным счетом не вспоминает (прямо-таки проникаешься этим искренним чувством, не так ли?) Тут появляется новый влюбившийся в нее - настоятель храма, через некоторое время ему удается затащить ее в постель. После же она его отвергла, за что настоятель возненавидел Нидзё. Но что это такое? Встретились они через год, он вновь признается ей в любви, вновь затаскивает ее в постель (да еще и государь сам лично устраивает им свидания, говоря: «я ревную, но он же мой друг, да и ты ж его любишь, не могу вам мешать», хотя с чего он решил, что она влюблена в него, не ясно), и читатель не успевает зевнуть, а Нидзё уже любит его одного, только настоятеля, только ему верна и не было у нее ни к кому чувств крепче. Да и, собственно говоря, помимо этих трех основных мужчин в ее жизни она успевает переспать чуть ли не со всеми попадающимися ей мужиками, и все ее любят, все души не чают, только она, только Нидзё, в то время как в ней, собственно, нет ничего особенного, все время молчит и бегает по поручениям государя. "