Принцип «не рассказывай, но показывай» воплощён в этом путеводителе по человеческим чувствам с забавной наглядностью. Для каждой эмоции дано определение, например, счастье – ощущение полного благополучия или радостного довольства. Спорно, но сойдёт. Потом списком приводятся характерные телесные и поведенческие проявления. Ну, все мы знаем, что испуганный человек дрожит, а рассерженный хмурит брови, но попробуйте перечислить, как и чем проявляется более сложное переживание, например, решимость или сожаление. Отдельным пунктом соавторки выделяют внутренние ощущения. Вот как вы считаете, для какой эмоции характерны боль в рёбрах или колики в животе, повышение температуры тела, хриплое дыхание, слабость в руках и ногах, особенно в коленях? Оказывается, для весёлости. Среди собственно психологических реакций называется потребность присесть; проигрывание смешного события в уме, что усиливает веселье, и ощущение лёгкости. Ну, уже как-то оптимистичнее. Далее – реакции на эмоцию; признаки её подавления; чувства, до которых она может усилиться или ослабнуть. Благоговение, например, усиливается до эйфории, обожания, желания, одержимости, а ослабнуть – до растроганности, чувства сопричастности, восхищения, счастья, умиротворённости, удовлетворения, смирения. Заключительный пункт – связанные глаголы действия. Возьмём зависть: алкать, восхищаться, всколыхнуть, выпытывать, жаждать, желать, испепелять, негодовать, оттенять, пожирать, признаваться, провоцировать, пылать, разжигать, расшевелить, соблазнить, страдать, терзать, уставиться, хотеть.
Уже из этого скромного описания явствует, что книга очень спорная. Во вступлении соавторки советуют избегать шаблонов и клише, воспринимая словарные статьи как отправную точку, и только. Но не превратится ли такое систематизированное описание чувства само в шаблон? Помните, у Пушкина в "Бахчисарайском фонтане":
Он часто в сечах роковых
Подъемлет саблю, и с размаха
Недвижим остается вдруг,
Глядит с безумием вокруг,
Бледнеет, будто полный страха,
И что-то шепчет, и порой
Горючи слезы льет рекой.
Да, так было принято у романтиков описывать скорбь и отчаяние. Но справедливо критики пеняли молодому поэту, что такого скорбящего вояку в сече роковой немедленно бы избавили от страданий ретивые противники. Вот и сейчас, может быть, просто принято описывать любовь как глубокое чувство, привязанность или преданность другому человеку, проявляющееся беспричинной улыбкой, сияющим лицом, румянцем на щеках, страстным взглядом, лёгким упругим шагом, глупой ухмылкой, машинальным рисованием сердечек и неосознанным приоткрыванием рта (правда, что ли?). А может быть, это не любовь, а какая-нибудь лимеренция, любовь же – это совсем другое? И через двадцать лет в тезаурусе "симптомы" влюблённости, отвращения, надежды или убеждённости будут описаны совсем иначе?