fem_books

Люблю истории с продолжением. Больше того, если мне понравилась история, как правило, понравится и её продолжение, особенно когда оно написано той же рукой. «Хозяйка» и «Крест» мне всегда были ближе «Венца», «Бен среди людей» казался значительнее «Пятого ребёнка», и даже раскритикованное «Право на поединок» полюбилось больше восхваленного «Волкодава». Но из любого правила бывают исключения.



Это я наконец осилила вторую книгу магонийского цикла Марии Дэваны Хэдли [(Maria Dahvana Headley].Первую, собственно «Магонию» [Magonia], читала, помню, легко, с увлечением. Вторую, «Хищную птицу» [Aerie] мурыжила несколько месяцев, и только карантинная хандра вкупе с необходимостью вернуть-таки в библиотеку свершили чудо. Дочитала. Чуть не плача, стою над руинами очередного волшебного царства, которое уничтожено неудачным сиквелом. Как будто бы маститая американская писательница собрала под одной обложкой все возможные клише. Не знаете, что делать с персонажем? Умертвите его. Не знаете, чем мотивировать поступки действующего лица? Объявите это лицо сумасшедшим. Не для нас такие тонкости, как прослеживание своеобразной логики бреда, поиск глубинного смысла в психическом страдании. Мудрая, тонкая, придерживавшаяся своеобразной этики героиня-антагонистка вдруг неизвестно почему превратилась в «сорвавшуюся пушку», сеющую бессмысленную смерть и разрушение. Сумасшедшие же всегда так поступают, нес па?

С центральной героиней, которая мне так пришлась по душе в первом томе, тоже произошла странная метаморфоза. «Магония» была личной хроникой Азы Рэй, её преодолением не столько козней таинственного врага, сколько собственной физической немощи и страхов, с немощью сопряжённых. В финале изболевшаяся земная плоть с девушки спала, как обветшалая одежда, и - хокус-покус - некая чудотворная технология переодела её в другое тело. В молодое здоровое тело, между прочим, афроамериканки. Под новым именем Аза вступает в новую жизнь. Неотвратимо вспоминается старинный анекдот про джазовую певицу и психоаналитика, но привыканию к новым физиологическим характеристикам самой героини, её семьи, её любимого юноши отведено от сил несколько строк. Больше всех выступает любимый юноша: ему пришлось, цитирую, много дерьма наслушаться в связи с этим. Наслушалась ли Аза, и чего конкретно, не сообщается.

А я ещё, дурак, считал, что земляне смогли бы нормально относиться к выходцам из Магонии... Иллюзия. Земляне не могут нормально относиться даже к другим землянам.

Важно ещё и то, что, исцелившись, Аза Рэй словно перестала быть для своей создательницы интересной. Основное место расчищается под переживания возлюбленного, которому то приходилось терпеть её приступы, то теперь нужно мучиться с упрёками, подколками, подозрениями, ревностью. Картина, знакомая по «Голосу» Кристин Далчер: вздорная особа со сверхспособностями и верный рыцарь, то и дело спасающий любимую... главным образом, от неё же самой.

По какой-то странной ассоциации я припомнила самое, наверное, разруганное продолжение фантастической саги за последние годы.Да-да, я говорю об «Адмирале Джоуле и Красной королеве» [Gentleman Jole and the Red Queen]. У нас в сообществе уже был отзыв на эту книгу Л.М. Буджолд, вполне благожелательный. Немногие были с ним сходны: сплошная любовь-морковь! альковные похождения блудливых пенсионеров! да это вообще не Буджолд, не читайте! Ну, не могу сказать, что сама в восторге и рекомендую всем и каждой, но приходится признать: это Буджолд. Ещё какая Буджолд, с фирменной буджолдовской усмешечкой деконструирующая всё то, что аудитории казалось незыблемым.

Проблема шире, чем известный шок, возникающий, когда слаженный дуэт оказывается при ближайшем рассмотрении не дуэтом, а трио. Меня-то сильней всего смутило нарушение достославной заповеди «если у кого-нибудь с кем-нибудь интрижка, Айвен непременно узнает и раззвонит». А тут, получается, десятилетиями конспирировались. Грустновато, что писательница (или сама Красная королева) разделяет популярное заблуждение, будто бы бисексуальность и верность несовместимы, да и к шарму Джентльмена я осталась равнодушной: служебный персонаж, не более... Эта книга — во-первых и в-главных, о Корделии. Вот не принадлежу к числу поклонниц леди Форкосиган: она резонёрка, её тонкие боевые приёмы — случается, удары под дых и ниже пояса. Но уж так сталось, что именно она ответила на вопрос, который мне сейчас актуален: что делать, когда дело всей жизни завершено? Начинать новое, как же иначе. Одна дверь закрылась, открылись десять других. Одна судьба завершена: есть ещё время на вторую, третью. Осенний оптимизм, осторожный. Оптимизм здорового человека.

А на прилавках свежеоткрывшихся книжных магазинов появились в русском переводе «Заветы» [The Testaments] Маргарет Этвуд. «Рассказ Служанки» тоже продолжается.