Начинается история, впрочем, отнюдь не радужно. Двенадцатилетняя Мона с матерью, непрактичной и прекраснодушной художницей, живёт в дедовом офисе на правах приживалки. Как домовые, они прячутся за занавесками, а если придут посетители, срочно шмыгают в дальнюю комнатку. Правда, визитёров немного: дедушка уже стареет и собирается на пенсию. Что же станет с Моной?
Отец пропал без вести в море. Мама как во сне живёт:
Сегодня Юнна съела лягушку. Проглотила целиком, представляешь?
Да-да... Тебе тоже следовало бы... почаще бывать на природе.
Дед угрюм, суров, замкнут, правда, в один прекрасный день раздобрился и решил дать внучке подзаработать. Вместе они едут на отдалённую виллу разбирать и оценивать имущество. А там:
В красочные иллюстрации вплетаются и классические картины (Густен знатный коллекционер), из которых я, к стыду своему, опознала одну лишь «Звёздную ночь» Ван Гога. Уже хоть что-то. Другие полотна принадлежат кисти менее известных в нашей стране шведской художницы Хильмы аф Клинт (1862-1944) и финки шведского происхождения Хелены Шерфбек (1862-1946), которую называли «финляндским Мунком».
Хелена Шерфбек, «Ландыши в голубой вазе»
Хильма аф Клинт, «Десять старших в возрасте зрелости»Сами иллюстрации подчёркнуто реалистичны, будто бы стилизованы под кинофильмы сороковых годов, но в них вторгаются и психоделические метафоры. Мальчики больны туберкулёзом — и на целый разворот розовая цветущая живыми цветами равнина лёгочной ткани, которую клюют и клюют отвратительные чёрные вороны. Начинается ученье — и талантливый (а также по-настоящему самоотверженный) педагог Лаурин заполняет пространство учебной комнаты на естествознании наутилусами и банановыми спрутами и кашалотами, а на истории мальчикам салютуют мушкетёры, роет землю копытами скакун Наполеона I, готовый принять в седло Мартина, Генри сидит в сиянии под деревом бодхи. С фрески кивает серьёзный Анубис. Его работа ещё впереди.