В 1975 году Мириам Акавья начала писать воспоминания. «Нелегко было, - рассказывала она, – перейти с польского на иврит, а на иврите написать о польском климате, польской природе, польских временах года, польских городах и деревнях с горными реками и густыми лесами, с запахами грибов после дождя и запахом сирени...».
К первому изданию «Осени юности» лауреат Нобелевской премии Эли Визель создал прочувствованное предисловие:
И сегодня никто не поймёт. Только тот, кто жил в Кракове, из Кракова бежал во Львов, чтобы снова вернуться в Краков, а потом через Плашов и Аушвиц добраться до Берген-Бельзена, тот поймёт. Другие не поймут. Даже если проштудируют все документы, посмотрят все фильмы и выслушают свидетельства всех уцелевших: они только заглянут туда, но не войдут.
«Осень юности» написана очень просто и скромно, вызывает абсолютное доверие: такое выдумать просто невозможно, фантазии не хватит. Так, в первую военную зиму у младшей родственницы Матильды (в тексте: Ани) появился поклонник, молодой немецкий солдат: писал ей письма, приносил хлеб. Отец семейства решил прекратить эти нелепые ухаживания и поговорил с солдатом: дескать, визиты нужно прекратить, это выйдет боком и нам, и вам. Солдат обиделся и заявил:
-- Человек есть человек, всё равно, какой он расы, религии или национальности.
Вот какие нацисты незамутнённые бывали! К сожалению, дальнейшее развитие событий показало, что молодой вермахтовец глубоко заблуждался.
Раскрылась и ещё одна тайна: почему в лагере Плашов возвышенность, на которой производились расстрелы, именовалась Хуёва-горка или Хуярова горка. В принципе, понятно, почему такое место вызывает потребность назвать его матерно. Однако жизнь удивительнее любого вымысла: эсэсовец, ответственный за казни, носил фамилию Hujar.
Освобождение Мириам Акавья везде пишет в кавычках. С её точки зрения, даже покинуть концлагерь не означало, что концлагерь покинет тебя. Болезни, дистрофия, массовая гибель были спутниками освобождения. Возвращение на родину предков тоже не было панацеей.
-- Что ты собираешься делать, Марго? Ты решила, куда отправишься?
-- Да, -- сказала Марго, немного смутившись, -- Я уже знаю, я хочу учиться.
...женщина, стоявшая рядом на палубе, иронически заметила:
-- Учиться! Учиться! Только что приехали, и уже учиться. Мы бросили университеты, чтобы пахать землю, строить дороги, осушать болота, а эти, новенькие, не успели приехать и уже хотят учиться... Учёных среди евреев было достаточно!
-- Они такие избалованные, -- добавила женщина, а кто-то рядом сказал:
-- Они шли на заклание как овцы...
Мириам Акавья много лет занимала президентский пост Сообщества польско-еврейской дружбы. В этом качестве она организовывала встречи и семинары для израильских и польских подростков. Кроме того, она переводила с иврита на польский и с польского на иврит художественную литературу. Умерла она в 2015 году.
