Мерси Отис Уоррен - продолжение

"После «Пестрой Ассамблеи» Мерси долго ничего не писала. Окончилась война, надо было разобраться в том, что происходило в политической и социальной жизни. Кроме того, она была очень подавлена печальными событиями в жизни своей семьи и своих друзей. Ударом молнии был убит любимый брат Джеймс, погиб сын Чарльз, умер муж ее давней подруги Джон Уинтроп, Джон Адамс уехал опять в Европу. Постоянная тревога была за любимого сына Уинслоу. Он не стал учиться в колледже, сразу занялся коммерцией. Ему надоела полная лишений жизнь в доме родителей во время войны. Он переселился в Бостон, ввязался в торговые махинации, желая получить сразу много денег и вести веселую, беззаботную жизнь. Многочисленные долги кредиторам и карточным партнерам вынудили его уехать в Европу, чтобы попытаться наладить свои финансовые дела. Но неутешительные вести приходили и оттуда.

В 1781 г. супруги Уоррен купили дом бывшего губернатора Т. Хатчинсона – Милтон-хилл, где прожили следующие десять лет. Джеймс часто отсутствовал, он был занят в Морском ведомстве Восточного побережья, сыновья были далеко – на службе и учебе. Мерси, оставаясь одна, вела большую переписку со своими друзьями и соратниками – Самюэлем Адамсом, Джеймсом Уинтропом, Джоном Дикинсоном, Томасом Джефферсоном, Элбриджем Джерри, Джорджем Вашингтоном, Генри Кноксом, Александром Гамильтоном, Джоном и Абигайль Адамс, английским историком Катариной Маколей, с которой ее познакомил брат.

В 1784 г. Катарина приехала в Милтон-Хилл в гости к Мерси. Их дружба началась в 60-х годах, когда англичанка, известная своими республиканскими взглядами, стала горячей сторонницей американских патриотов, написав памфлет, предостерегавший Великобританию против войны с колониями. Она предвидела «конец колониализма по другую сторону Атлантики и возникновение новой процветающей империи». Перед началом войны М. Уоррен написала ей: «Америка встает, вооруженная геройской решимостью и правом; но она содрогается от мысли обнажить меч против народа, которому обязана своим происхождением. Британия, как изверг-родитель, готовится вонзить кинжал в грудь своего все еще любящего детища. Можем ли мы надеяться на более мягкие меры парламента? Семена могущественного государства посеяны в Новом Свете, оно быстро движется к Западу, и хотя нам ежедневно грозит грабительство британских войск и их иностранных союзников, вместе с набегами диких племен, в каждом городе от Новой Шотландии до Джорджии, есть свои Деции и Фабии, готовые отдать имущество и жизнь, чтобы сохранить неприкосновенно и передать детям права человека, данные им Богом, и привилегии английских граждан, которые американцы требуют себе в силу святости договоров».

Миссис К. Маколей Грэхем в ноябре 1784 г. решила посмотреть на новую страну. В доме Уорренов она провела несколько дней, поразив Мерси своими экзотическими нарядами и чрезмерным макияжем. Она приехала с новым мужем, моложе ее на 30 лет. Этот брак потряс многих, но не Мерси. Она отреагировала так: «Почему женщина не может выйти замуж за мужчину моложе себя, если старикам позволительно жениться на юных девушках?». Недостаток Катарины Мерси увидела в другом. «Она – блестяща, ее манеры – приятны, но и в литературе и в разговоре она утомительно многословна». Миссис Маколей нашла свою визави «живой, но упрямой, иногда суровой до обидного». Но женщины обнаружили так много общего между собой, что это сохранило их дружбу. Обе были убежденные христианки с живым умом, воинствующей моралью, принимавшие или нет многих авторов по одним и тем же причинам. Вольтера и Э. Гиббона с их насмешками над церковью обе поместили в свой «черный список». Обсуждая новую американскую республику, они разделяли одинаковые надежды и опасения по поводу ее судьбы.

Несмотря на общение с друзьями, обширную переписку, работу по сбору материалов о прошедшей войне, настроение у Мерси было мрачное. Джеймс советовал ей «сесть и написать сатиру на злодеев или дураков, которых вокруг предостаточно. Я уверен, что это лекарство поможет тебе». На возвращении к литературе настаивали и сыновья. Мерси вняла просьбам родных и написала две исторические трагедии «Дамы Кастилии» и «Разорение Рима». В них она показала как забвение добродетелей, семейных ценностей приводит к катастрофе.

В пьесе «Дамы Кастилии», повествующей о восстании жителей этой части Испании против Карла V, впервые появляются сильные женские образы, столкновение эмоций и страстей. Патриот, борющийся за свободу, влюблен в дочь тирана; сын тирана болезненно любит жену повстанца. В образе Марии Падильи, жене предводителя восставших, Мерси изобразила себя, пламенно призывающей к борьбе с деспотией. Ее речь, обращенная к мужу,отражает чувства свободы и патриотизма, воодушевлявшие американцев. «Нас спасет меч, или народ наш падет и униженно наденет ярмо раба. Мы встаем за дело славы и чести. Мы вооружаемся, чтобы добыть высшее благо, каким только может наслаждаться человек. Не бунт, не феодальная распря призывают тысячи к гражданской войне и отравляют сердца жаждой крови; в нашей груди горит не злобное честолюбие, не мщение, как в груди надменного гранда, когда он бросает перчатку к ногам своего государя и вызывает его на бой в безумной ярости. Нас призывает гений свободы, взлелеянный из века в век, взращенный в учреждениях независимости и закона, переданный от отца к сыну на скрижалях добродетели, еще с тех времен, когда дикие и свирепые орды варваров нахлынули и прогнали далеко за горы Нарвазии надменных властелинов, управлявших древней Испанией. Наши свободные предки не унижали себя рабским поклонением деспотам». Конец у пьесы трагичен, революция пала, герои и любовники погибли. Это одна из самых сильных ее работ. Как ей удалось создать ее, живя в одиночестве в Милтон-Хилле, трудно объяснить.

Вскоре после окончания этой трагедии, она начала работу над другой – «Разорение Рима». Здесь три главных персонажа – император Валентиниан, его жена Юдоксия и восставший гражданин Петроний Максимум, влюбленный в Юдоксию. Любовь борется с долгом, честь с продажностью, героизм с предательством. Обстоятельства складываются зловеще для женщины, автор именно в ее поведении видит главную причину вторжения вандалов в Рим. Мерси хотела отразить всю глубину страдания женщины, вынужденной делать тяжелый выбор.

Обе эти трагедии вместе с рядом ранних стихотворений были опубликованы в 1790 г. Изящный маленький том в кожаном переплете с посвящением Д.Вашингтону появился, когда автору исполнилось 62 года. Она послала подарочные экземпляры Д.Вашингтону, Д.Адамсу, Г.Кноксу, Э.Джерри, А.Гамильтону. Через несколько месяцев она получила ответы от них: «Дамы Кастилии», - писал А.Гамильтон,- это новый способ для достижения триумфа Вашим полом». Д. Адамс прислал восторженный отзыв: « Только глупцы среди европейских писателей могут не видеть американского гения в литературе и науке. Вряд ли у них есть поэтесса, равная по таланту автору этих строк»[36].

Мерси хотела видеть свои пьесы поставленными на сцене, но в Бостоне не было театра. Она отправила свой том «Поэм драматических и других» Д.Адамсу с вопросом о том, может ли «Разорение Рима» быть поставлено в Лондоне. Джон показал пьесы нескольким английским авторам. Те дали свои рецензии, но он и сам понимал, что трагедии слишком назидательные, нежизненные, пропагандистские, смысл их всегда один – призыв к свободе. Д.Адамс не стал передавать Мерси мнения англичан, он написал так: «В Англии нельзя продать ничего американского. Здесь одно всеобщее желание – поскорее забыть Америку».

После написания этих двух пьес внимание Мерси было привлечено борьбой за принятие федеральной Конституции. Острые споры вокруг документа, принятого Конституционным конвентом, разделили страну на федералистов и антифедералистов. Федералисты боялись хаоса, необузданной демократии, антифедералисты - тирании. Мерси и Джеймс бросились в борьбу со всей своей страстностью. Их внук Чарльз Уоррен написал: «К тому времени как собрался массачусетский конвент для ратификации, генерал Уоррен был одним их самых сильных противников Конституции». Джеймс вспомнил о стиле, в котором писал в Гарварде и опубликовал в «Boston Gazette» серию статей за подписью «Гельвидиус Прискус» с критикой документа и процедуры его принятия за закрытыми дверями в Филадельфии.

В сентябре 1787 года Мерси сообщала Катарине Маколей: «Наше положение очень неопределенное и критическое. С одной стороны, мы стоим перед необходимостью иметь сильное федеральное правительство, основанное на принципах, которые будут способствовать процветанию и объединению колоний. С другой – мы столько боролись за свободу… среди нас немало тех, кто благоговеет перед ее именем настолько, что не может поступиться правами человека ради такого правительства».

Мерси написала 19-страничное «Размышление колумбийского патриота о новой Конституции, Федеральном и местных конвентах: Так проходит слава Америки (Sic transit gloria Americana)» в стиле памфлета. Он был напечатан в Бостоне и Нью-Йорке. Работа написана «возвышенным скучным языком и имеет обширный запас обвинительных фраз». Мерси спрашивала: «Если Конституция будет принята в ее нынешней форме, сохранится ли в Америке республика? Федералисты хотят создать сильное правительство, согласны защищать его силой, рискуя исказить прекрасные черты политического лица Америки». Сильное правительство может легко справиться с восстанием подобным восстанию Шейса, но в таком случае «главной целью Конституции становится защита собственности, коммерции, другими словами, имущих людей». Особые возражения у Мерси вызвали отсутствие в документе билля о правах, не до конца обозначенное разделение исполнительной и судебной власти, отсутствие защиты у суда присяжных по гражданским делам, огромные, почти королевские полномочия президента, отсутствие гарантий защиты от людей, обладающих властью, от постоянной армии. Конституция в Массачусетсе была ратифицирована незначительным большинством голосов. 20 сентября 1789 г. Мерси пишет К. Маколей: «… мы слишком бедны для монархии, слишком мудры для деспотизма, слишком эгоистичны и безрассудны для республиканизма. Юное правительство больно, т.к. долги велики, а финансы – малы. Не хочу быть пессимисткой, я лишь размышляю над будущим страны. Думаю, что Франция покажет нам значительное продвижение вперед духа свободы и решит многие вопросы, которые пытаются замаскировать в Америке». Позже, в своей «Истории» Мерси подведет итоги сомнениям: «Ничего странного в том, что было так много столкновений и дебатов, в которых проявились очень разные мнения. После исправлений и уступок Конституция была создана, после внесения поправок правительство Соединенных Штатов стоит на прочном фундаменте, который обеспечивает уважение нам за рубежом и безопасность дома».

Обостренное чувство истории, литературные способности, близкое знакомство со многими революционными деятелями привели ее к мысли о написании книги о борьбе с Британией, тем более что она, как и К. Маколей, была уверена в том, что «женщина и политика вполне совместимы». История, - считала Мерси, - хранилище преступлений и достижений. Запись обо всем почетном или позорном для человечества требует знания характеров или мотивов поступков. Черты наиболее выдающихся личностей, будь то доблесть и патриотизм, или предательство и неблагодарность, должны быть честно переданы потомкам». История всегда – «борьба принципов», и она должна быть «наставлением для молодежи. А обучение молодых – это сфера деятельности женщины». В письме сыну Джеймсу она писала: «Знание самих себя… учит нас сопротивляться импульсам потребностей, ограничивать вспышки страстей, что обязательно приведет нас к постоянному счастью и сделает нас полезными обществу».

Интерес Мерси к истории впервые пробудился за чтением «Всемирной истории» У.Рейли. Толчком же к самостоятельной исторической работе стал труд К. Маколей по истории Англии. Мерси начала собирать материалы, письма, газеты о событиях войны с начала 70-х годов. Несколько раз она прекращала работу – «упадок здоровья, временная потеря зрения, смерть милых детей – вынуждали бросить перо». Но после перерыва она со своей железной самодисциплиной вновь бралась за книгу и закончила ее в возрасте 77 лет. Мерси Уоррен написала три тома « Истории подъема, развития и завершения Американской революции». Первые два тома были написаны в течение 80-х годов, большая часть третьего тома после 1800 года, поэтому он включает 10-летний послевоенный период. Из печати книга вышла в 1805 году тиражом 1500 экземпляров.

Она появилась почти одновременно с исследованиями американских событий английского священника У. Гордона, с «Историей Американской революции» Д. Рамсея и с «Жизнью Джорджа Вашингтона» Дж. Маршалла. Среди авторов Мерси была единственной женщиной – современницей событий, написавшей полномасштабную историю революции. Основным источником для ее труда была информация, которая «приходила от многих патриотов и наиболее влиятельных личностей на континенте». Она проявила внимание и огромное мужество, «наблюдая и записывая ход войны, собирая письма и бумаги современников – американцев и англичан» в тех тяжелых условиях. Мерси заявила, что при написании истории «только правдивость должна руководить ее сердцем и только беспристрастность пером». Но она не смогла быть беспристрастным автором. Республиканские принципы, усвоенные в детстве, были для нее неоспоримы, и она повсюду отстаивала их. По каждому вопросу борьбы, начиная с гербового сбора, она заняла твердую антифедералистскую позицию, поделив все общественные действия на правильные и неправильные. М.Уоррен осознавала себя писателем, который «желает только одного – взращивать семена личной и общественной добродетели», соглашаясь с Г. Болинброком в том, что «это и есть задача истории». Ее подход к истории, категории, которыми она пользуется, сложились в ее письмах, поэзии, пьесах. «У М. Уоррен есть понимание отношения между идеологией и этикой, понимание того, как коррупция действует в истории, понимание роли историка как социального и политического критика». Мерси писала «историю на примерах», считая, что «добродетель» и «жадность» являются фундаментальными категориями исторического объяснения. «Изучение человеческого характера позволяет увидеть всю красоту и деформацию его души. Добродетель внедрена в натуру людей, она действует в каждом под контролем разума и человеколюбия. Но когда контроль ослабевает из-за обретения богатства или власти, натура проявляет оскорбительные примеры расточительности, тирании и измены».

Историка М. Уоррен интересовали «добродетель» и «жадность» как качества, присущие обществу. С помощью этих категорий она пыталась рассматривать не только Американскую революцию, но и историю в целом. Мерси пишет о том, что «Георг III и его министры начали с 1750-х гг. разрушать гармонию, царившую полтора столетия, проводить политику подчинения колоний английским купцам, короне и парламенту», создавая контраст между британской жадностью и американской добродетелью». На английские «продажность и порок, коррупцию и злобу» Америка ответила Лексингтоном и Конкордом – «знаками борьбы духа свободы с духом тирании». Американцы были менее жадными, поэтому более успешными в борьбе. Однако их будущее в тех же категориях «жадности» и «добродетели» представляется очень сомнительным. «Война сыграла свою коварную роль в разрушении американской добродетели, т.к. создала возможности для спекуляции и наживы». «Такого тотального изменения нравов за такой короткий промежуток времени, я уверена, не знало человечество». «Повальное увлечение приобретательством порождает предчувствие, что обладание богатством скоро станет единственной доблестью этой молодой страны, единственной дорогой к превосходству». Республиканизм «почти превращен в теорию», а независимость «почти уничтожена личными амбициями и стяжательством». В создании «Ордена Цинцинната» она видит скрытое возвращение к монархическим принципам при создании нового государства.

В последних главах своего труда Мерси написала обращение к будущим поколениям американцев: «Не позволяйте ни легкомысленным вкусам людей из округа Колумбия, ни чужеземным примерам, ни интригам кровавых тиранов из Европы обкрадывать вас, вашу мораль, религию, свободу». «Принципы революции должны всегда быть маяком для государственных мужей». «Людям надо напоминать, что выборными привилегиями нельзя злоупотреблять ни в личных интересах, ни потворствуя фанатикам». «Никто, если он забыл про республиканский долг, не может быть избран на президентский пост». «Америка может стать землей надежды и изобилия, но для этого нужно много и упорно работать».

Морализаторство и абстрактные рассуждения сменялись живым, ярким языком в ее книге там, где речь шла о людях, которых Мерси знала лично, с кем сотрудничала или против кого боролась. Еще в 1776 г. Джон Адамс заметил, что «миссис Уоррен очень проницательна в изображении людей», «думаю, что женщины, вообще, наиболее непогрешимые судьи людских характеров».

Автор описала всех – друзей, врагов, героев, деспотов: Вашингтона, который «в большинстве случаев руководил мудро, с достоинством и умеренностью, но полного совершенства в нем не было»; Самюэля Адамса как « человека с быстрой реакцией, холодной головой, строгими нравами, мягким обращением, со стойкостью подобной древним римлянам». Она увидела генерала Гейджа как «настоящего мужчину, но без честолюбия государственного деятеля», а генерала Хау, как «солдата, любящего удовольствия»; губернатора Бернарда «человеком скромных способностей и небольшой учености», а губернатора Т. Хатчинсона «мрачным интриганом, занимающимся инсинуациями, надменным и амбициозным, поднявшимся за счет почитания идеалов монархического правления».

Характеристика, данная другу Джону Адамсу, привела к громкой ссоре. Сначала Мерси в своей книге хвалила его за службу стране, затем перешла к периоду, когда «Джон забыл принципы Американской революции», отступил от них «в результате длительного пребывания вблизи европейских монархических дворов». Она заметила, что « его предубеждения и страсти иногда сильнее его проницательности», что в его характере сочетаются «талант и множество амбиций». Как-то однажды Джон Адамс написал Мерси, что «правдивый историк изображает характеры такими, как они есть, даже если цензура будет против». Но, видимо, он забыл об этих словах или не отнес их к своей характеристике. Он был сильно уязвлен написанным. Между ним и Мерси шла интенсивная переписка по этому поводу в июле и августе 1807 г. Он писал: « Могу ли я позволить себе отплатить Вам, проделав то, что Вы сделали со мной, с одним из Ваших сторонников? Ваша «История» написана в угоду вкусам XIX века, в угоду партии, которая сейчас господствует. Если Вы приняли решение попасть в почетный список клеветников на Джона Адамса – добро пожаловать! Но … большинство из них плохо кончило». Мерси ответила: « К стыду за миссис Уоррен, за свою страну, я предлагаю Вам прибавить стыд за самого себя. Строчки, которые Вы прислали, демонстрируют верх злобы, неприличия и грубости. Как друг – я сожалею, как христианка – прощаю Вас». Только через пять лет их общий друг Э. Джерри сумел примирить их, несмотря на заявление Д. Адамса, что «история не есть область исследования для женщин».

Мерси Уоррен была уверена в обратном. Она считала, что по интеллекту женщины равны мужчинам, и « в глазах Бога работа женщин важна так же, как и мужчин. Но у мужчин есть возможность удовлетворять их любопытство в любых пределах, в то время как мы заточены в круг домашних дел». «Если не развивать ум человека любого пола с раннего детства, мы увидим невежество и дикость у тех и у других. По моему мнению, та часть человечества, которая верит в то, что природа дала им превосходство над другой частью, сильно обкрадывает себя и неправильно понимает свое счастье». Мерси написала целую серию писем юным девушкам, дочерям своих родственников и друзей, развивающих ее идею равенства полов. «Пока Ваша голова не занята заботами взрослой женщины, развивайте свой ум, не забывая при этом о домашних обязанностях. Очень обидно за тех женщин, развитию интеллекта и способностей которых мешают хозяйственные хлопоты, но не менее обидно за тех, чьими высшими помыслами являются такие хлопоты. Совсем презренны те, чья жизнь – сплошные развлечения и безумства до тех пор, пока пропасть порока не поглотит их».

Уверенность в своих силах и возможностях у Мерси Уоррен с годами только возрастали. Первые ее литературные сочинения публиковались анонимно. Сборник поэм, ряд памфлетов, «История» вышли под ее именем. В последние годы жизни она попыталась вернуть свое авторство и пьесам.

Во введении к своему историческому труду Мерси отмечает, что его автор – женщина, утверждая свое право выражать политические взгляды и давать оценку историческим событиям. При этом она подчеркивает, что ее не увлекают «описания кровавых битв и кровожадных армий», но без этого в историческом изложении не обойтись. И хотя ее «женское сердце трепещет, а рука дрожит», она «проявляет героизм и рассказывает о сражениях». Но в основном она сосредоточилась на показе «влияния войны на гражданскую и семейную жизнь», т.к. когда британские солдаты врывались в дома американцев, «война начинала непосредственно касаться женщин и их семей». М.Уоррен показала в своей книге то, чего нет в исторических исследованиях авторов-мужчин,- войну, потери, насилие, страдания глазами женщин. Автор описала эпизоды, где женщины проявили инициативу и мужество, встав в один ряд с героями и борцами с тиранией. Объясняя занятую ею морализаторскую позицию, она говорит о том, что изложение «истории без рассуждений на подобные темы возможно для мужчин, но не для женщин. Пока мужчины заняты деланием мира, женщины – его прочувствованием. Мужчины в их высших достижениях – государственные деятели и генералы, а женщины – философы и учителя». Поэтому в своей истории она двигается «от нарративности к дидактике». В этом нашла выражение одна из самых ранних предпосылок движения женщин XIX века, когда они стали ощущать себя защитницами морали и традиций, нравственными вдохновителями мужчин и наставницами юных.

Элизабет Эллет, написавшая о многих выдающихся женщинах ранней американской истории, заметила: «Миссис Уоррен стоит во главе и впереди них всех. С точки зрения влияния, Мерси Уоррен была наиболее выдающейся женщиной из живших в дни Американской революции… Как писательница она была впереди своего века… Редкий случай, когда женщина достигла такого влияния на многих стоящих у руля только силой своего интеллекта. И влияние ее продолжалось почти всю ее жизнь». Как отмечает Ларошфуко в своем «Описании путешествия по Соединенным Штатам», - «эта замечетельная женщина не утратила с годами ни деятельности ума, ни привлекательности, отличавших ее в молодости». Прожила Мерси Отис Уоррен 86 лет. Так высоко оценила историк женщину, ныне почти забытую."