Это была странная монахиня, может быть, самая странная из когда-либо существовавших монахинь. Она умела столярничать, плотничать, малярничать, шить, вышивать, писать иконы, мыть полы, стряпать, стучать на машинке, набивать тюфяки, доить коров, полоть огород. Она любила физический труд, ей были неприятны белоручки, она ненавидела комфорт, материальный и духовный, могла по суткам не есть, не спать, отрицала усталость, любила опасность. Она вела жизнь суровую, деятельную: начала с того, что открыла на деньги, собранные по Парижу, небольшое общежитие и столовую для безработных на улице Вилла де Сакс, а кончила тем, что на собственный страх и риск сняла большой дом на улице Лурмель, 77, который стал родным для сотен и тысяч обездоленных, голодающих, одиноких во французской столице. Она объезжала туберкулезные больницы, психиатрические лечебницы, различные госпитали. Она сама мыла полы, красила стены на улице Лурмель, 77...
Из книги Евгения Богата «Бессмертны ли злые волшебники»
Курганная царевна
Я весь путь, весь путь держалась за стремя владыки;
Конь белый летел, как птица;
Далеко остались рабынь испуганных лица;
Перестали быть слышны вопли и крики.
Это было бегство, бегство от победивших;
нас в степи спасла звериная тропа,
Мы врагам не оставили ни одного снопа, –
Я даже видала людей – богов паливших.
Владыка одной рукой прикасался к секире,
А в другой держал бога – покровителя нашего племени, –
Вот отчего я бежала у стремени:
Владыка и идол – что ж другое осталося в мире?
1912
Предыдущий пост о поэтессе: https://fem-books.livejournal.com/1319270.html