Первым делом представлю свою фаворитку Ютту Рихтер [Jutta Richter]. О её замечательном "Щучьем лете", одной из сильнейших подростковых книг о смерти, я уже писала в сообществе: https://fem-books.livejournal.com/1147670.html. А детям помладше можно почитать или послушать "Я всего лишь собака" [Ich bin hier bloß das Hund] и "Я всего лишь ребёнок" [Ich bin hier bloß das Kind] (Компас-Гид, 2018). Это такая издательская серия "Я всего лишь..." с остроумными иллюстрациями Хильдегард Мюллер [Hildegard Müller]. Фридберт Штонер написал для неё про пони, овцу и хомячка (в русском переводе пока есть только про хомячка), а швейцарская немецкоязычная писательница Ханна Йохансен -- про кошку. Так вот, про хомячка мы ещё не читали пока, а "Я всего лишь кошка" зачитана до дыр. Дочь в восторге, хотя она дошкольница, а книга скорее для возраста 8-10 лет. Ёмкий, мудрый, саркастический дневник, раскрывающий психологию домашней кошки глубже, чем чем некоторые лекции патентованных специалистов. Рекомендую! Что касается Рихтер, она строит свои книги по-другому, для неё важно рассказать общую семейную историю. Устами ребёнка. Или устами собаки, как ни комично это звучит. Некоторые найдут, что венгерская пастушья овчарка недопустимо очеловечена: Брэндон знает, что зовут его Брэндон, а никакой вам не Антон, скучает по своим братьям и дядюшке Ференцу и тоскует по родине -- далёкой Венгрии, где водятся злобные шакалы, исполинские чёрные коты с золотыми глазами, покорные овечки, шерстистые свиньи, а в полнолуние стоит всеобщий стон, потому что все воют. И шакалы, и собаки, и свиньи, и овцы, и даже, кажется, пастухи. А пока пасти некого, наш герой пасёт семью, вверенную его заботам. Кошка шарахается. Взрослые возмущаются. Одна Малышка понимает своего ностальгирующего пастыря и принимает все его чудачества.
"Я всего лишь собака" доходчиво даёт понять детской аудитории, что домашняя собака -- это труд, что она требует серьёзного, вдумчивого отношения. А "Я всего лишь ребёнок" донесёт до взрослой аудитории те же истины относительно ребёнка. Похождения юной фройляйн Книспель, её добродушной бабушки, нервной экзальтированной мамы и несколько инфантильного "второго папы" Эбергарда, бои местного значения с невоспитанными одноклассниками и со школьной "психологичкой", (феминитив, однако), были бы забавны, если бы каждая глава не заканчивалась одинаково. Что бы я ни говорила, что бы я ни делала, взрослые всё равно творят что хотят. А я... Я всего лишь ребёнок. Как припев, честное слово. И немудрено, что умненькая Ханна ощущает себя заложницей принятых в семье и школе схем, шаблонов, стереотипов -- и невольно обращаеся к тем, кто поможет взглянуть на эти стереотипы критически: "Все, кто переел корицы, психуют под Рождество". Да уж, ностальгии по ушедшему золотому детству здесь не получится. Напротив, благодарность за то, что ушло и не вернётся.
"По ту сторону синей границы" [Jenseits der blauen Grenze] Дорит Линке [Dorit Linke] (Cамокат, 2017)-- тоже о том, что закончилось безвозвратно. Целый исторический период, целая страна под названием Германская Демократическая Республика. Одна не такая уж великанская стена и много-много жизней. пожертвованных на её преодоление. Андреас и Ханна поплывут через синюю границу, Балтийское море, в августе 1989 года, меньше, чем за месяц до падения Берлинской Стены. Андреас мечтает о профессии программиста, которую на родине ему не получить по идеологическим причинам, а Ханна... Ханна любит Андреаса и страшится за него. Небезосновательно, в общем-то, страшится.
На парте я увидела томик «Преступления и наказания» Достоевского.
– Это интересно?
Фрау Крёгер сложила руки, как прилежная первоклассница. На заглянувшем в класс солнце сверкнуло обручальное кольцо. Она кивнула.
– А о чём?
– О нравственных вопросах. О справедливости и несправедливости. И о милосердии.
– Вся книжка?
Она кивнула.
– Звучит скучновато…
Проблемы вины и покаяния придётся изучать на собственной шкуре. Линке не скрывает, что написала произведение открыто агитационное. Все сочные бытовые подробности типа невменяемой парторгши и скандалов в очередях сознательно направлены на то, чтобы ГДР перестали идеализировать, ставить на пьедестал. И зодчество-то было примитивное, и товары народного потребления барахло, и музыка тупая, то ли дело Юритмикс, и поэзия безобразная, то ли дело Шиллер. "Своего рода экскурсия в нормальный советский ад," -- вторит автор российского предисловия. И тут же оговаривается, что для человека, взрослевшего в СССР, гэдээровский ад не ад, а без пяти минут рай. Смотря с чем сравнивать. Но чёрно-белую картину мира разрушают сами герои. Особенно один из них -- дед Ханны. Прошедший всю войну в рядах вермахта, он выходит к столу в нацистской каске, грубо третирует психически больного зятя, доводит до слёз дочь, вещает на публику, что "Чернобыльскую АЭС взорвали сами Советы, чтобы изменить соотношение сил в Европе" и наслаждается всеми привилегиями, какими в традиционном обществе обладал шут. Дед вселяет вельтшмерц, придавая дополнительную глубину стандартным, в общем-то, отроческим драмам... Или это у меня личное, идиосинкразия к подсчёту кусков в чужих тарелках, а старик делает и это. Внучка, тем не менее, любит и ценит деда, считает, что он борец за правду. Относиться к нему можно по-разному, но факт есть факт: исключение Ханны и Андреаса из школы -- его рук дело. У Линке как-то получается, что разрушает не только и не столько идеология, сколько безразличие близких. Не пей Андреасов папаша запоем, не безумствуй дед Ханны, разве решились бы дети на то, что и не всякому-то взрослому атлету под силу? Когда подрстки самозабвенно перечисляют элементы "западной мечты": от мармеладных мишек и джинсов до красных фонарей Репербана, становится всерьёз тревожно: так вот за что на смерть идти? Довели детей... Короче говоря, книга спорная.
И напоследок жемчужина коллекции -- "Свора девчонок" [Mädchenmeute] Кирстен Фукс [Kirsten Fuchs] [Cамокат, 2019]. Вот тут всё для меня было непредсказуемо и ново, начиная с самой завязки: скромная пятнадцатилетняя Шарлотта попадает в детский лагерь, который что-то не совсем лагерь. То есть даже совсем не лагерь, и воспитательница явно о многом умалчивает. Надписи кровью на стенах и мёртвые маленькие звери прилагаются. Решение созревает интуитивно -- бегство! Но, покинув стены лагеря, девушки не торопятся возвращаться по домам...
Действие "Своры" происходит на территории бывшего ГДР, Фукс сама из Карлмарксштадта. Так что, наверное, в этом внезапном порыве на волю и в образе безумной Инкен, подбирающей по улицам старьё и кошек, есть нечто символическое. Но перед бескомпромиссным реализмом символы расступаются. У всех девчонок свои характеры, свои сильные стороны и слабые места. Может быть, закадычной дружбы между ними всеми не получится, но коллектив выковывается в трудностях. Табея прирождённая лидерка. Фрайгунда, выросшая в семье реконструкторов средневековья, знает всё о псах и выживании в дикой природе. Аннушка, дочь врача, смело берётся за медицинские процедуры. Рика гениально готовит и метко, хотя порой зло шутит. Чуткая Антония знает, какая завтра будет погода. Вот знает, и всё. Иветта...
-- Я буду вроде памятника. Буду лениво сидеть тут и там и напоминать вам, что каждая имеет право делать то, что хочет.
Все на неё посмотрели, но совсем не так, как на памятник. Скорее, как на трофическую язву. Бея, к моему удивлению, кивнула.
-- Окей, ты будешь нашм памятником свободе. Отлично. Общество становится сильнее, если терпимо относится к тем, кто не хочет в него интегрироваться.
В чём же талант у Шарлотты? Она считает себя обыкновенной, серенькой, но одарена острым вниманием, умеет видеть и понимать главное. Её задача -- собирать ягоды, грибы, полезные травы и мысли...
Много писали недавно о "стадии монады", о самостоятельном одиночестве личности, не окружённой и не обременённой семейными узами, о том, что эту стадию можно и должно пройти в юном возрасте, чтобы не томиться по свободе. Женщина традиционно переходит из родительской семьи в семью мужа. Для неё стадия монады возможна разве что урывками: сначала заботиться о бабушках и дедушках, потом о муже и детях, потом о стареющих родителях, потом о внуках, а там уже и правнуки подрастут... "Свора девчонок" не просто болтается по Рудным горам в компании бездомных псов, она проходит стадию монады, пытается нащупать себя, свою индивидуальность, прежде чем вернуться домой. Но захотят ли они возвращаться?