-- И нелишним будет отметить, что руки после туалета я не вымыла.
Подумаешь: пфуй. А раздумаешь: да кто не без греха? И это единственное индивидуальное, что позволяет себе Эйлин.
[Здесь не без спойлеров]Ведь все книги иксвилльской библиотеки давно заучены чуть не наизусть, все близкие ушли, все надежды на образование, на дружбу, да хоть на элементарное человеческое уважение исчерпаны давным-давно. Шестидесятые же! -- воскликнет патетически читательница-оптимистка. -- Слушай музыку, танцуй, впереди лето любви! "Я не слушала Битлз", бесстрастно обронит Эйлин. Можно ли вообразить себе в 1964 году в США большее изгойство? Работа -- тюрьма. То есть не метафорически, в прямом смысле, частная тюрьма для малолетних преступников. Злосчастные узники, битые и на транквилизаторах, представляют собой отличный пандан к расторможенному пропойце-отцу, бывшему полицейскому. С ним, день ото дня теряющим человеческий облик, Эйлин вынуждена сосуществовать. Убирать за ним, стирать, бегать ему за спиртным. Когда единственным осмысленным занятием становится беганье алкоголику за спиртным, что и остаётся, как не сосредоточенная каталогизация мелких повседневных событий: воровства, выпивки, просмотра порножурнала или National Geographic (цель-то одна и та же), посещения туалета, мытья рук -- или не-мытья. Эйлин ненавидит Иксвилл и всё, что в нём происходит, бесспорно. Но есть ненависть, ищущая забыть, а есть -- алчущая помнить вечно и запечатлеть до второго пришествия. "Непередаваемое выражение ласковой, восхищённой ненависти" (с) Дина Рубина. Я просто проводила каталогизацию (с) Эйлин
Эта карта всё ещё у меня. Она пришпилена кнопками к внутренней стороне дверцы шкафа у меня дома. Она выцвела и стала ломкой, я годами носила её с собой и много раз плакала над нею. Это карта моего детства, моей печали, моего Эдема, моего ада и моей родины. Когда я смотрю на нее сейчас, моё сердце распахивается от признательности, потом сжимается от отвращения.
Если хочешь получить то, чего никогда не имела, приходится поступать так, как никогда не поступала. Разделываясь с отвратительной миссис Полк, которая, подобно городу Омеласу у Ле Гуин, построила своё семейное счастьице на систематических пытках, на крови, Эйлин символически разделывается и со своим прошлым, и с Иксвиллем, и с собственной матерью, возможно, попустительствовавшей инцесту. Намёк на это в тексте даётся, хотя и завуалированно. Вообще такие "мины замедленного действия", о чьём значении догадываешься уже несколько минут-дней-перечтений спустя, по роману рассыпаны в изобилии. Наверное ясно одно: если бы Ребекки не существовало, её бы очень следовало выдумать. Уж не вымысел ли она, не фантом ли с гарвардским дипломом и медальным профилем статуи Свободы, не галлюцинация ли истощённого самозамкнутого разума? Всё могло случиться и без Ребекки. Она стала лишь искрой, а искры могло и не быть. Иногда так загорается. Само. Без искры.
Некоторые рассуждения Эйлин в Новой Англии накануне Рождества
* За столько лет я жила со множеством мужчин-алкоголиков, и все они научили меня тому, что беспокоиться бесполезно, спрашивать «почему» бессмысленно, а пытаться им помочь — самоубийственно. Они — те, кто они есть, к худу или к добру.
* ...самые опасные люди в тюрьме — это не преступники, а те самые люди, которые там трудятся.
* Ничто не привлекает к мерзкому запаху больше внимания, чем аромат, призванный замаскировать его.
* Легко определить, у кого самые грязные мысли, — просто высмотрите самые чистые ногти.
* Мода — приманка для глупцов, теперь я это знаю, но я научилась тому, что время от времени неплохо побыть глупой. Это помогает сохранить душу молодой.
* ...я мало знаю о психологии и отвергаю эту науку от начала до конца. Мое мнение таково, что за людьми, выбравшими эту профессию, нужен глаз да глаз. Если б мы жили несколько столетий назад, полагаю, их сожгли бы на костре как ведьм и колдунов.
* Ничто не вызывает во мне больше отвращения, чем мужчины, у которых было счастливое детство.
* Взрослая женщина подобна койоту — она может выживать на очень скудном пайке. Мужчины больше похожи на домашних котов. Оставь их надолго в одиночестве, и они умрут от тоски.
* «Бог — это выдумка, — говорила мать, — как Санта-Клаус. Никто не смотрит на вас, когда вы остаетесь одни. Только вам решать для себя, что правильно, а что неправильно. Нет никаких наград для хороших маленьких девочек. Если вы хотите что-то получить — сражайтесь за это. Не будьте дурами». Вряд ли она когда-либо была более заботливой, чем тогда, когда произносила эти ужасные слова: «К чёрту Бога. И к чёрту вашего отца».
Предыдущие посты об "Эйлин" в сообществе: https://fem-books.livejournal.com/720000.html
https://fem-books.livejournal.com/1177758.html
https://fem-books.livejournal.com/1373796.html
