Росарио закончила школу-пансион в Англии, некоторое время изучала живопись в Швейцарии. По возвращении на родину её, не достигшую ещё шестнадцати лет, спешно выдали за двадцатилетнего сына соседей-помещиков. Злые языки утверждали, что мать торопила дочку с венчанием неспроста -- беременность была тому причиной. За два года супружеской жизни Росарио Мурильо родила дочь Зоиламерику и сына Хорхе. Союз, тем не менее, распался. С 1967 по 1969 год будущая поэтесса преподавала в школе словесность, увлекалась политикой, писала в оппозиционную газету -- в общем, жила насыщенной жизнью. Вскоре, к слову, вышла замуж вторично. Но подпольной деятельности и активной переписке с заключёнными оппозиционерами, в том числе с харизматичным молодым марксистом Даниэлем Ортегой, это не мешало.
Впереди Росарио Мурильо ждали страшные потрясения. Сын от второго брака, Хоакин, погиб в младенчестве во время катастрофического землетрясения 1972 года. От горя у потрясённой матери развилось состояние наподобие онейроида, и она начала писать стихи, посвящённые погибшему малышу. Её уход из мира повседневности был предрешён -- либо в безумие, либо в творчество и революцию.
О своем повстанческом опыте Мурильо рассказывает с юмором: например, как её долго и с малым успехом учили стрелять, и партизанский командир Борха, сам, кстати, талантливый прозаик, наконец изрек:
-- Не все должны уметь делать всё. Сражайся пером, больше навоюешь.
Или как выиграла в лотерею запредельную по тому времени сумму и купила автомобиль, на котором перевозила оружие для инсургентов. Или про партийные клички: "Ортега носил псевдоним Энрике, а у меня было множество имён: Каролина, Эрнестина, Габриела, Ампаро -- вы знаете, это означает убежище, а потом я сама взяла себе имя из любимого рассказа Эдгара По: Вероника Вальдемар -- и оно осталось".
В 1975 году вышла первая книга Мурильо: Gualtayán. А в 1976-ом она встретилась со своим давним другом по переписке, Даниэлем Ортегой, которого как раз выпустили из тюрьмы по программе обмена заложниками. В этот раз брачный союз не скрепляла церковь -- и жених, и невеста разделяли марксистско-ленинистскую точку зрения. Многочисленные таланты Мурильо, образованной, интеллигентной, знающей пять языков, поэтессы, родственницы самого Сандино, конечно, улучшали имидж партии сандинистов, да и самому Ортеге. При этом известно, что у поэтессы есть проблемы с алкоголем и наркотиками.
Победа революции открыла Ортеге путь к власти. Росарио Мурильо была назначена на председательские посты в Союзе Писателей Никарагуа и в Ассоциации работников культуры, а также в редколлегию партийной газеты. Земли у её отца всё-таки конфисковали. Он умер уже глубоким стариком, до конца дней своих проклиная неблагодарную дочь. Когда Даниэля Ортегу избрали президентом, поэтесса получила официальный титул Первой дамы государства -- и родила последнего, восьмого ребёнка.
С 1990 по 2006 партия сандинистов потерпела на выборах поражение, а в 2006 году вновь пришла к власти. Даниэль Ортега в президентском кресле, Росарио Мурильо -- в вице-президентском, плюс министерство культуры возглавляет заодно, плюс руководит Комиссией по примирению. Правда, это уже не вполне та партия, судя по отзывам. Прежние несгибаемые марксисты (кстати, во многом с подачи Росарио) исповедуют гибридную нью-эйджевскую идеологию, в то же время охотно сотрудничая с католической церковью. Президент и Первая дама даже обвенчались после тридцати с чем-то лет гражданского сожительства. Самые частотные слова в речах Росарио Мурильо: Бог и Даниэль. Она, например, считает небесным чудом, свидетельствующим о процветании страны, участившиеся подростковые беременности. Сейчас в Никарагуа идут активные уличные протесты. Поэтесса называет демонстрантов почему-то вампирами, но всё же приглашает их к диалогу и призывает к миру.
Старшая дочь Росарио Мурильо, Зоиламерика, обвиняет своего отчима-президента в педофилии: утверждает, что он принудил её, одиннадцатилетнюю, к сожительству. Ортега обвинения деятельно отрицает. Что касается Первой дамы, она утверждает, что обвинения дочери -- не более чем фальшь и напраслина...
Из стихотворений Росарио Мурильо в переводе П. Грушко:
Завтра мы примемся...
Завтра мы примемся
собирать осколки сердца,
стрелки часов, мозаику, карты,
заводные музыкальные ящики,
завтра,
когда солнце нас расшевелит,
нагие, мы примемся
разбирать эти руины.
