"Проснувшись однажды утром после шумной вечеринки, Гриша Чугункин обнаружил, что он у себя в постели превратился в прелестного котика. Лежа на пушистой спинке, он с недоумением разглядывал свой чудесный полосатый хвост. "Что ж," - подумал Гриша, - "на работу идти смысла нет. У меня ж лапки!"
Следующие десять минут он посвятил себя изучению лапок. Лапки были пушистые, гибкие, с мягкими кожаными подушечками и острыми длинными когтями, которые обнажались, если растопырить пальцы. Между пальцев росла мягкая шелковистая шерстка.
В комнату вошла жена. Гриша мгновенно вскочил с кровати и уже хотел сказать, что проснулся, что одевается, что кофе выпьет на работе, но вместо этого у него получилось лишь протяжное и несколько жалобное "миау". Жена посветлела лицом, улыбнулась и сказала: "А ты еще откуда взялся, паршивец?" Гриша хотел возмутиться, но решил подыграть - внутренне умирая со смеху, он подошел к жене и потерся головой об ее ноги. "Миау" - повторил он.
Жена наклонилась и погладила его между ушей, которые теперь у него были треугольными, с торчащими кисточками шерсти. Внезапно она взяла его на руки, Гриша даже не понял, что случилось - внезапно его что-то подхватило и пол начал резко удаляться, у Гриши закружилась голова и он невольно приник к груди жены. "Ах ты ж паршииивец!" - неожиданно умилилась она. Затем отнесла на кухню и угостила баночкой консервированного тунца.
Так у Гриши Чугункина началась новая жизнь. Первые дни он наслаждался вседозволенностью, много спал, изучал свои новые способности. Особенно доставляла непривычная гибкость и возможность доставать собственным языком до самых немыслимых мест. На второй неделе Гриша заволновался и с нетерпением ожидал чудесного превращения обратно. Он регулярно подбегал к зеркалу, осматривал свои лапки и тщетным мяуканьем пытался взывать к совести супруги, заведшей страничку на сайте знакомств. Но, увы, хвост и ушки оставались на месте, а попытки хождения на задних лапках не привели ни к чему, кроме очередного умиления жены.
В общем-то, жаловаться было не на что - надобность ходить на работу, бриться, ездить к теще, копать огород и многое другое отпало за ненадобностью. Жена заботилась о котике так, как никогда не заботилась о Грише, более того, в Грише-котике ее умиляло все, что когда-то раздражало в Грише-муже - пушистое пузико, когда-то обзываемое брюхом, стремление поспать подольше. Что бы он ни делал, он неизменно вызывал умиление жены. В какой-то момент Гриша стал подольше задерживаться у зеркала, разглядывая свои раскосые глаза, полосатую спинку и пушистый хвост. "А ведь я красавец!" - неожиданно подумал Гриша, - "и хвост, вона, какой пушистый!"
Немного беспокоил сосед, повадившийся навещать чуть ли ни каждый вечер. Гриша шипел на него, чем еще больше умилял жену. "Ах ты ж паршивец-ревнивец", - ворковала она, одной рукой почесывая Гришу за ушком, а другой обнимая соседа. Гриша предпринял еще одну попытку и бросился на соседа с выпущенными когтями, но внезапно получил по морде от жены и был выставлен из спальни.
А, ну и пес с ними, неожиданно равнодушно подумал Гриша, зато я ему в ботинки нассу.
Закончив задуманное, Гриша забрался на теплый компьютер, уютно свернулся, поджав лапки, и заснул.