О жизни писательницы известно не так чтобы много, но все же достаточно, учитывая годы жизни. Она родилась в 1008 году в семье Сугавара, которая славилась своей ученостью. Отец ее блистательной карьеры не сделал, хотя и был правителем двух провинций (откровенно говоря, не самый завидный пост по тем временам). Ее мать была сестрой Митицуна-но-хаха, а мачеха – поэтессой. По-видимому, именно мачеха пробудила в девочке страсть к литературе. В глухой провинции будущая писательница слушала пересказы повестей, в том числе и отрывков из «Гэндзи-моногатари». Это произведение привело ее в восторг, который только возрос после возвращения в столицу, где она смогла ознакомиться с полным текстом романа.
В 31 год дочь Такасуэ поступает на службу в свиту дочери императора, но вскоре выходит замуж. С мужем они прожили 18 лет и имели двоих детей. Примерно через два года после его смерти дочь Такасуэ создала «Сарасина-никки». Именно из дневника мы и узнаем о том, какой она была – робкая мечтательница, которая порою воображала себя героиней романа, грезила наяву, верила в сны и перерождение после смерти. А еще она была заядлой читательницей.
Девочка, выросшая в тех дальних краях, где «кончается дорога на Восток», и даже ещё дальше — какой же, наверное, я была дикаркой! И как только сумела я проведать о существовании романов? Но вот ведь, проведала и стала мечтать лишь о том, чтобы эти книги увидеть! Днем в досужие часы, или сумерничая, сестрица, мачеха и другие женщины пересказывали отрывки из того или иного романа «моногатари», например о принце Гэндзи, я слушала, и интерес мой всё более разгорался. Разве могли они по памяти рассказывать столько, сколько мне бы хотелось!
В своей страсти я была столь неуёмна, что для меня вырезали будду Якуси в мой рост, и вот, потихоньку от всех, я омывала как положено руки, затворялась, и павши ниц перед изваянием, молила: «Сделай, чтобы мы скорее поехали в столицу! Говорят, там много повестей и романов — покажи мне их все!»
О том, когда и где умерла дочь Сугавара-но такасуэ, мы тоже не знаем.
До нас дошло два произведения дочери Сугавара-но Такасуэ. Первое – это так называемый Сарасина-никки, в русском переводе выходил как «Одинокая луна в Сарасина». Второе – «Повесть о втором советнике Хамамацу», Хамамацу-тюнагон моногатари (авторство оспаривается).
"Повесть" - это история о молодом… ладно, пусть будет повесе. С современной точки зрения главный герой, тюнагон, - редкостный пакостник, не способный совладать с желаниями и причиняющий страдания всем попавшимся на пути женщинам. Но сама писательница видела его не так (и это заставляет задуматься о нравах хэйанской аристократии). Если вначале тюнагон ведет себя неосмотрительно, то после, узнав, к чему привели его поступки, он раскаивается и пытается как-то загладить свою вину. Свою сводную сестру, которая из-за него постриглась в монахини, он селит у себя в доме и окружает заботами, ведет себя по отношению к ней как к единственной жене и даже отказывается от женитьбы на дочери императора. Более того, тюнагон даже высказывается против многоженства, которое тогда было делом обыденным.
Женские образы могут на первый взгляд показаться однотипными – тоскующая/страдающая/безвольная утонченная девица или дама, на которую дышать страшно, а вдруг переломится. Но на самом деле есть у них и воля, и желания, и сила. Ооикими, сводная сестра тюнагона, своевольно принимает постриг (поступок, который осуждала Мурасаки-сикибу в «Гэндзи»). Не желает поддерживать отношения с миром и монахиня из Миёсино; как может, противостоит насильнику ее дочь. Китайская императрица оберегает сына от придворных интриг, ну а дочь китайского министра и вовсе напрямую говорит отцу о желании встретиться с тюнагоном (что автор списывает на ее китайское происхождение и некоторую вольность нравов, конечно же).
Роман примечателен еще и тем, что большая часть действия происходит в Китае, при дворе китайского императора. Китай, правда, условный, примерно как «условное Средневековье» Мартина, но сам выбор уже необычен для женщины-автора, которая о Китае хорошо если читала. Это же дает повод считать, что на самом деле «Повесть» написала не дочь Такасуэ, а некий мужчина, поскольку женщине читать «китайские знаки» было попросту неприлично, о чем свидетельствует история с Мурасаки-сикибу и «Анналами Японии».
Информация частично взята из предисловия к этой книге. Прошу прощения за некоторую сумбурность изложения.